Обсуждение итогов работы. 27.11.1964.

Черновая запись

В обсуждении принимают участие В. В. Фролов, Н. А. Крымова, В. И.  

Фролов. Вы начали очень хорошо. Старт неожиданный, дерзкий, талантливый. «Добрый человек» – большое явление искусства. Театр похоронил (?) Брехта. Без него невозможно понять все, что творится в мире. Брехт – родоначальник нового театра: вы поставили это очень по-современному. В Польше это поставили неинтересно. Вы слышали много хороших слов. Больших художественных успехов благодаря радостному слиянию актеров молодых с молодым режиссером. Здесь все прекрасно.  Это была настоящая театральность, не было сентиментальности, помпезности. Вы восстали против всего этого. В этом была огромная сила, и поддержали сразу все те, кто любит театр. Спектакль умного интеллектуализма. О Славиной в этом спектакле много писали, много говорили. Она была великолепна.

Губенко – очень талантливый человек. Спектакль  вгиковцев был задавлен Герасимовым, <нрзб.>.  Необыкновенно современный Губенко принес большую значительность образу летчика.  В этом спектакле есть какая-то душа. Душа этого спектакля – Васильев и Хмельницкий. Это самое <нрзб.> решение из всех решений ведущих. Мне многие актеры нравятся в этом спектакле. <нрзб.> Вы сложили в этом спектакле свой стиль режиссерский, актерский, очень современный стиль.

Брехт как никто приблизил театр к кино.

Современный театр развивается в торону гротеска – все современные западные театры без Брехта не появились. Естественны все наши ожидания. “Герой нашего времени” – спектакль, над которым всем надо подумать. Проверка происходит на материале необычайно трудном. Это не должно вас удивлять. Вы пришли в искусство строить новый театр, а это трудно. Нужна большая внутренняя работа, отделка. Мне нравится этот спектакль. Но я отлично понимаю, в этом спектакле я вижу дерзкий смелый подвиг, но я вижу всю незавершенность замысла.

Ю. П. взял на себя такую дерзновенную цель, к которой никто не приходил. <нрзб.> Вы шли с необычайным риском к Лермонтову. И это все необычайно интересно. Эта композиция многолика. Мне нравится отсутствие равнодушия, академического (?) подхода к Лермонтову. Сделать лермонтовского героя героем нашего времени. Пролог и эпилог – сцены, где с наибольшей полнотой проявилось ваше отношение. Решение отдельных сцен, в которых сказалось все это. Но ощущение того, что материал вас давит. 2-ой спектакль – продолжение 1-го спектакля явной современностью формы, яркой современной сценичности, делать театр интеллект. (и это не только световые прожектора, а самое главное из внутреннего ощущения понимания трагической драмы поколения. Лучшая новелла – “Княжна Мери”. Это сохранилась большая собранность. “Фаталист” – изумительная находка режиссера. Мне понравились многие проходы – баронесса Штраль и  <бин. маль. – нрзб.> ; все вычерчено в этом <нрзб.> Другие новеллы не так запоминаются. Здесь лежит та причина, что спектакль не стал цельным. Ю. П. очень был <нрзб.> в общении с Лермонтовым. Этот спектакль мало актерский. Мне бых хотелось написать о Губенко и о Золотухине. Это самое интересное. Некоторые образы даже бессловесные сделаны блестяще, а женские образы не выразительны. Я отношусь ко всему коллективу с большой надеждой.

Актеры где-то не поддержали Любимова чисто актерски. Нет сильной выразительности. Без яркости характеров спектакль не доделан, спектакль спорный. Не доделан в отборе литературного материала, в исполнении артистов. У Золотухина нет ни одного пустого места в роли. Характер ясный сложный, но все время характер. Печорин все время сторонний наблюдатель. Еще не стоит большой характер. Это не снижает очень хорошо понятной сущности образа.  В отряде ваших сторонников есть неуверенность. Третья работа еще более ответственная. Подготовить себя к третьему шагу.

Толстых В. И. Мне приятно высказаться в этом театре Я буду предельно субъективен. Положение в театре трудное. Художник хорошо знает, что он любит в жизни и чего он не любит. Режиссеры безразлично относятся к тому, что они ставят. В идеологическом гражданском смысле для меня в двух спектаклях огромная победа театра. Эти спектакли решены философски. Сила вторитета. В Москве существует несколько Брехтов. Для меня существует Брехт в этом театре. 20 век – век политики. Когда актер выходит на авансцену и говорит правду в зрительный зал. Это всегда находит отклик. Есть противоречия и в Сезуане – далеко не все актеры находятся на уровне режиссерского решения. В целом ряде моментов <мастерства? – нрзб.> . рисунки роли “Герой нашего времени” давно сидит в Любимове. Он берется за произведение, которое его лично волнует. Правильно сделал, что это взял. Нужны ли сегодня островский и лермонтов. Я бы поспорил с концепцией Печорина. Многие претензии к спектаклю из-за Губенко. Это не мой Печорин (он скептик). Это человек нерастраченных, погубленных, больших возможностей. Губенко играет эту роль односторонне. Печорин очень неожиданный. Я за этот спектакль. Классический материал решить современными средствами.  За (?) один финал нужно приходить в театр. В этом спектакле еще очень много можно сделать, как они представляют, что такое современный актер, говорит об <нрзб.> принципах театра.

Крымова. Искусство – дело сложное. Любят в театре сенсации. Старый театр и новый театр. Существовать в театре трудно. Нужно иметь непредвзятую голову. О спектаклях говорят разные вещи. Спектакль “Добрый человек” имеет мировое значение. Сложный Брехт у нас прост, рассудочный Брехт – эмоционален. Здесь было одно режиссерское решение на <нрзб.> Я не могу сказать, что в этом спектакле кто-то не на уровне.  Это счастье. “Добрый человек из Сезуана” – настоящее новое искусство.  “Герой нашего времени” мне не нравится. К работе надо относиться спокойно.  Найти свое спокойное состояние.  У меня к этому спектаклю отношение вопросительное. В чем современность Печорина. В Печорине нет глубины.  Режиссер пропускает моменты. Спектакль холодный, но в нем должны быть два момента, когда меня хватает за горло. Должны быть несколько моментов потрясения в спектакле. Почему такая Мери? Почему такая Вера? Бэла неинтересна. Не очень современная мысль спектакля. Новый театр – это такой театр, где есть волнующая свобода мысли. Актер должен не умирать в спектакле.

Славина. Это страшно, когда все <нрзб.> на сцене. Я перестала болеть за актеров, он меня заинтересовал, и в конце спектакля я вдруг разревелась, мне понравилось то, что он говорит. Они никого никого не любят. Для меня это искусство. “Герой нашего времени” – это не неудача. Здесь тоже не пошли всем сердцем за режиссером. Я считаю, что спектакль есть. Я совершенно не согласна с костюмами. Сцена “У ручья” она делает здорово.

Демидова. Это очень интересный вопрос.