Максим Мальков. Жизнь — цепочка перевоплощений

группа БРО1807

Оперный спектакль «Молчание теней» - загадочная и многозначная история о трагизме и красоте человеческой жизни, полной непродолжительных всплесков счастья и обреченной на завершение. В пьесах Метерлинка, на которых основан спектакль, герои не могут противиться судьбе, и, как бы они не старались изменить ход событий или отсрочить неизбежное, с ними случается то, что должно случиться. Тентажиль погибает во дворце Королевы, несмотря на попытки сестры защитить его, Старику приходится зайти в дом к семье погибшей девушки и рассказать о только что случившейся трагедии, а королю Абламору никогда уже не стать молодым и не влюбить в себя Алладину – «грустно любить слишком поздно». Жизнь полна несовпадений, разочарований, нелепых случайностей и катастрофических событий, и даже любовь - чудо, которое не может длиться вечно (как, впрочем, и сама жизнь).

После просмотра спектакля можно было бы предположить, что режиссер умело воплотил идеи Метерлинка о бессилии человека и абсолютной его зависимости от обстоятельств. Да и актеры у него благодаря гриму и костюмам становятся похожи на кукол, и сценография такова, что  громоздкие конструкции - лестница, Дворец, темница-грот - словно давят на персонажей, снова показывая тем самым слабость и беспомощность человека.

Однако, на мой взгляд, в «Молчании теней» появляется и надежда на то, что человек – это не просто марионетка, которая, повинуясь высшим инстанциям, проживает свою предопределенную жизнь и умирает. Человек – это загадка, ребус, носитель парадоксальных способностей, сплетение образов, воспоминаний — он  куда сложнее и противоречивей, чем кажется. Как и спектакль «Молчание теней».

Три истории в спектакле переплетаются и взаимно дополняют друг на друга. Образы, мотивы и сами герои кочуют из одной миниатюры в другую; может даже показаться, что все эти истории -  один замысловатый сон автора, в который проникают воспоминания, страхи и терзающие душу вечные вопросы.

Первая история разворачивается в почти кромешной темноте, и лишь один фонарик в руках у актеров освещает происходящее на сцене. Всюду тени, всюду предчувствие гибели и неминуемой судьбы – мрачная сценография и работа со светом (вернее, с его отсутствием) погружают в тревожное состояние, в атмосферу страха и волнения за главного героя, которого должна похитить Королева.  Саму Королеву мы не видим, только знаем, что это страшное существо, которое наводит на всех ужас и всегда добивается того, что ей нужно – её образ ассоциируется со смертью, которая всегда безжалостна и беспощадна. 

В первой части спектакля меня впечатлила сцена с тремя служанками Королевы, которые похищают Тентажиля. Они одеты в костюмы медсестер (и правда, работники медицинских учреждений зачастую выступают проводниками людей в другой мир) и выглядят зловеще – эффект усиливает и кроваво-красный свет, который их освещает. Эти служанки, словно три древнегреческие Мойры, приходят вершить судьбу мальчика — одна из служанок символично перерезает волосы сестры, которые мешают им забрать Тентажиля. Затем они  скрываются за огромной металлической дверью, которая нависает над всеми героями и напоминает о неизбежности смерти. 

Однако выход за дверь — это смерть лишь в одной из реальностей, и в то же время переход из одного мира в другой, перерождение  и перевоплощение. Весь спектакль пронизывает мотив перехода из одного состояния в другое, из одного мира в иной, не случайно во Дворце множество дверей, окон и ступеней; жизнь — это Дао, вечное движение, лента Мёбиуса, которая не имеет конца, а со смертью только меняет свой образ.

Тентажиль перевоплощается в третьей истории в Алладина (пол, возраст – всё это не важно, важно лишь естество, душа или нечто неуловимое – автор не дает нам ответа, но ярко демонстрирует пластичность гендера и стирание границ между женским и мужским – Тентажиля и Алладину играет одна актриса). Старый правитель и благородной защитник Агловаль во второй истории превращается в Отца, потерявшего дочь, а в третьей перевоплощается в Короля Абламора – это все разные люди или один человек, открывающий все новые двери и стремящийся к решению мучающих его вопросов и преодолению себя?

Ярким и таинственным элементом второй истории для меня стал видеофрагмент, транслируемый на экране, когда  Старик и Незнакомец оттягивали момент разрушения семейного счастья. Мне кажется, что видео на экране – это сон мальчика, спящего за столом во второй истории, и в то же время сон Алладины из третьей новеллы. Вначале некие существа играют с куклами (снова образ марионеточной жизни людей, зависящей от судьбы), а затем три медсестры стоят над двумя людьми (Королем и Королевой?), которые умирают. Внезапно приводят Тентажиля (а может это Алладина?) и появляется сестра Игрен, которая спасает его, и они убегают. Игрен, в свою очередь, перевоплотилась в Астолайн, которая спасет Алладину – все переплетается и невероятным образом собирается в паззл, или, по крайней мере, некое подобие аппликации, где сочетаются разнообразные элементы.

 Еще интересный момент. В эпизоде, рассказывающем историю найденной в реке девушки,  на экране —на экране возникает образ картины Джона Милле «Офелия».  Шекспировская Офелия утопилась в реке, когда узнала, что ее отца убил Полоний (а может,  героиня спектакля    и есть перевоплощенная Офелия?). Еще один яркий образ – пояляющийся во сне ягненок, с которым будет потом ходить Алладина. Ягненок, как агнец божий, олицетворяет невинность и непорочность, и в то же время – это жертвенное животное. Почему бы не провести параллель со смертью Тентажиля, который должен умереть и затем воплотиться (воскреснуть?) в облике Алладины.  Трактовок может быть множество, но от поиска взаимосвязей и отсылок в этом спектакле возникает приятное ощущение, как от припоминания маленьких и важных деталей сна, который только что снился, но после пробуждения стремительно начал забываться.

Преподаватель - Елена Леенсон