Даниил Алексеев. В чем виноват Эдип?

«Царя Эдипа» за его многовековую историю, кажется, ставили уже сотни раз. Римас Туминас с его версией постановки решил вернуться к истокам в географическом смысле, ведь премьера проходила в театре Эпидавра. Должно быть, место добавляло особой атмосферы на первом показе. Однако в костюмах, музыке и других сценографических решениях постановка остается довольно современной. Такое сочетание, очевидно, необходимо, чтобы еще раз подчеркнуть злободневность темы пьесы и сегодня.

Декорации не слишком замысловатые, больше всего внимание привлекает гигантская ржавая труба (впрочем, на орхестре в Эпидавре выглядело это, наверное, не так уж и внушительно в сравнении с вахтанговской сценой), которая – как будет видно в ходе спектакля – олицетворяет рок, судьбу, фатум. Действительно, эта махина – особенно на обычной сцене – выглядит устрашающе, когда катится туда-сюда, так и норовя упасть на зрителей. Эта конструкция задает атмосферу опасности и беспокойства с самого начала постановки.

Большая часть персонажей одета в черное, хор тоже в темных смокингах, один только Эдип в белоснежном костюме выделяется на фоне окружающих. Невольно вспоминается выражение «белая ворона». А еще думается, что так бы видел себя и окружающих сам Эдип: он ни в чем не виновен, его совесть чиста, «бела», а вот все вокруг него повинны. Получается забавная двоякость представлений: все вокруг словно чувствуют, что царь – чужой, а царь, в свою очередь, везде мыслит заговор.

Любопытно, как в постановке Римаса Туминаса ведет себя хор. Будучи набран из обычных людей в древнегреческом театре, он и в вахтанговской постановке напоминает толпу. Толпа эта говорит на греческом, в отличие от остальных актеров, что отделяет её от сюжета, делает этаким медиумом между зрителями (если не сказать древнегреческими богами) и героями спектакля. Складывается ощущение, что они-то знают, чем кончится-обернется доля Эдипа, и сочувствуют.

Впрочем, знают это и другие герои. Несколько марионеточная, почти вычурная игра с надрывом и криками на протяжении большинства эпизодов наталкивает на мысль, что таким образом все окружающие пытаются докричаться до Эдипа, сообщить ему правду, как если бы они это кричали, вырываясь из-под масок. А может, такая игра и есть своеобразная древнегреческая маска. В любом случае, при просмотре начинаешь невольно представлять, что это марионетки, автоматоны, исполняющие какую-то программу, написанную судьбой. Эдип же – главная из кукол (можно вспомнить, например, эпизод, когда он, рассказывая Иокасте об убийстве Лая, начинает импульсивно, почти нездорово прыгать по сцене, а потом этот необъяснимый приступ внезапно проходит). И только местами у персонажей можно разглядеть огонек разума, воли, который, однако, быстро затухает. А кукловод, конечно, — это Рок (или боги).

Кроме того, после просмотра остается ощущение, что этот спектакль вечен, что он шел до начала именно этого спектакля без остановки, будет идти и после, вернется укатившаяся вглубь сцены труба, и все пойдет заново. Музыкальная шкатулка, показывающая силу Фатума. И тогда Эдип становится Сизифом, а гигантская труба превращается в сизифов камень.

В течение спектакля появляются и другие образы, которые добавляют выразительности, подчеркивая печальный исход. Это и дети Эдипа с Иокастой, играющие под трубой-роком вначале, и девушка с черными крыльями, словно сестра-демон богини победы Ники, и постоянно возникающие воины с мечами и копьями, прыгающие по сцене, как фантомы. Музыка композитора Фаустаса Латенаса, похожая на какие-то звуки землетрясений и штормов, также воздействует на зрителя устрашающе.

И все-таки виноват ли Эдип? Здесь можно обратиться к школе стоиков, вспомнив то, что они завещали: принять то, что невозможно изменить, и изменить то, что можно, а ещё отличить одно от другого. С такой точки зрения (стоики, когда была написана пьеса, еще и не появились), кажется, Эдип если и виновен, то в своей неспособности принять рок. А кто из нас вообще-то часто готов принять судьбу? И можно ли его за это порицать? В то же время он с достоинством принимает последствия своих деяний и ответственность за них. Это уж точно нельзя назвать плохим качеством человека. Может быть, этому и нам стоит поучиться у героя пьесы Софокла, а еще надеяться, что рок обойдется с нами не так плохо. Или вообще отказаться верить в рок и судьбу, начать творить ее самим. Но не прикатится ли, откуда ни возьмись, тогда гигантская труба?

Преподаватель – Татьяна Круковская