Р. У. Эппл-младший. Крах Юрия Любимова

Лондон, 14 марта. По словам советского театрального режиссера Юрия Любимова, которого в этом месяце сняли с поста руководителя московского Театра на Таганке, это увольнение частично связано со смертью Юрия Андропова, нередко защищавшего его от гнева надзорных органов.

Кроме того, режиссер «вполне уверен», что скоро его исключат из КПСС и лишат советского гражданства.

Но в одном из интервью он поклялся, что пока у него есть хоть какой-то выбор, он не будет просить политического убежища, так как это оправдает действия чиновников, обвиняющих его в антисоветской позиции. А будет полагаться на сочувствующие западные правительства, готовые дать ему временное пристанище.

Частый соперник

«Они выкинули меня из театра, который я создал», — говорит Любимов, энергичный мужчина с гладкими серебристыми волосами, пронзительным взглядом и соколиным профилем. «Забрали самое ценное, что у меня было — возможность продолжать 20-летнюю работу. Да как они смеют? Ни один внешний враг, как бы он ни ненавидел Россию, не смог бы нанести такой вред нашей культуре, как эти глупые человечишки».

На протяжении всей своей творческой жизни режиссер балансировал на грани, испытывая на прочность постулаты советской культуры и выживая благодаря обращениям к высокопоставленным чиновникам. И Брежнев, и Андропов в период руководства страной вступались за него, а теперешний свой крах режиссер связывает с болезнью и смертью Андропова.

Он рассказывает, как около 17 лет назад прослушивал детей Андропова, которые хотели присоединиться к труппе его театра. Но режиссер не принял их, сказав, что они слишком молоды, и что им следует закончить учебу в университете, прежде чем принимать решение о дальнейшей карьере.

Признание Андропова

Годы спустя, когда Андропов возглавил КГБ, и Любимов обратился к нему за помощью, тот согласился с ним встретиться. Его первые слова были: «Я должен поблагодарить вас как отец, потому что вы внушили моим детей то, что ни я, ни моя жена не смогли». Благодаря Андропову, режиссер смог поставить спектакль об артисте, поэте и исполнителе Владимире Высоцком, умершем в 1980 году в возрасте 42 лет, чья популярность была столь велика, что на его похороны пришли 30 000 человек.

«Андропов говорил холодно, — вспоминает Любимов. — Но спокойно. Мол, я все помню, товарищ Любимов, и согласен, что запрет этой постановки нанесет большой ущерб нашей стране».

Но когда, сменив Брежнева, Андропов заболел, все изменилось. Недоброжелатель Любимова Константин Черненко выступил с нападками на либеральную интеллигенцию, и на Таганке запретили сатирический спектакль «Живой» («Из жизни Федора Кузькина»), спектакль по пушкинскому «Борису Годунову», который лег в основу в том числе оперы Мусоргского, и спектакль о Владимире Высоцком.

Интервью

Любимов, как это ему свойственно, привнес в драму Пушкина актуальность. Если в пьесе боярин упрекает русский народ в бездействии против тирании, восклицая: «Почему вы молчите?», то в запрещенном спектакле актер в роли боярина в конце спектакля спускался в зал без костюма и задавал тот же вопрос.

Прошлым летом режиссер объявил властям, что больше не сможет работать в таких условиях. А затем рассказал о своих сложностях в интервью газете «Таймс» в Лондоне, где ставил в театре «Лирик» в Хаммерсмисе свой знаменитый спектакль по «Преступлению и наказанию», получивший приз как лучшая театральная работа в 1983 году.

«По-русски говорят “не стоит выносить сор из избы”, — комментирует свое решение дать интервью Юрий Любимов. — Тем не менее я посчитал, что если его не вынести, то можно заболеть и умереть».

66-летний Любимов признает, что, дав согласие на интервью, он сильно рисковал и в итоге проиграл. Но полагает, что его враги просто воспользовались ситуацией неопределенности после прихода к власти Черненко и смогли окончательно изгнать режиссера. Среди своих главных недоброжелателей он называет бескомпромиссного председателя московского горкома КПСС и члена Политбюро 69-летнего Виктора Гришина, министра культуры и бывшего инженера-химика 66-летнего Петра Демичева (его Любимов именует «некомпетентным дураком») и 69-летнего Михаила Зимянина, члена секретариата партии, играющего важную роль в делах культуры. Режиссер неоднократно говорил о Зимянине как о «маленьком Геббельсе» [1].

Вал новых предложений

Теперь Любимов оказался отрезан от родины вместе со своей женой Каталин, венгеркой, потерявшей работу журналиста в Будапеште, как только его уволили, и их 4-летним сыном Петром. Супруги не говорят по-английски, а Любимов и вовсе может сказать лишь несколько слов на итальянском и немецком. Денег у пары в обрез, зато много друзей на Западе, и сейчас они планируют ненадолго поселиться в квартире, предоставленной им виолончелистом и дирижером Мстиславом Ростроповичем.

У Любимова масса предложений, в основном, из крупнейших оперных театров, и, без сомнения, их будет еще больше, ведь главные европейские критики называют Любимова ведущим мировым режиссером. Этой весной он будет ставить «Риголетто» на фестивале «Флорентийский музыкальный май», кроме того, ему заказали постановку «Лулу» Берга в Чикаго в 1986 году — этот спектакль он уже ставил в прошлом году в Турине. Но режиссер признает, что должен где-то осесть, чтобы Петр мог начать учебу.

Возможно, он останется здесь, в Лондоне: город ему нравится, и среди английских актеров уже появилось немало друзей, например, сэр Джон Гилгуд. Кроме того, режиссер высоко оценивает британские школы, а сам надеется выучить английский.

Абсурд советской политики

В ходе долгого разговора над мрачным настроением Любимова время от времени берет верх возбуждение, кроме того, чувствуется многолетний актерский опыт — рассказывая историю о японцах, он растягивает глаза в щелки. Свою быструю, как из пулемета, русскую речь режиссер сопровождает активной жестикуляцией, и то и дело театрально пожимает плечами, блестяще имитируя низкий голос Брежнева и его невнятную манеру говорить.

Впрочем, и горечь слышна в этом рассказе. Особенно когда режиссер размышляет о «совершеннейшем абсурде» советской политики: «что-то из Кафки и сложна, как китайский». На вопрос, что он думает о коммунистической партии, к которой все еще принадлежит, он повторяет свои любимые слова о том, что источников у этой политики два: Достоевский и Библия.

И добавляет: «Я думаю о партии то же, что и вы. В русском романе есть два персонажа. Один из них говорит: «Знаете, у партии есть два крыла». И второй отвечает: «Да. Я хотел бы, чтобы она использовала их, взлетела словно птица, и полетела прямо в ад».

Примечания

[1] Йозеф Геббельс – немецкий политик, один из ближайших сподвижников Адольфа Гитлера (прим. переводчика).

Перевод с английского и подготовка текста к публикации Елены Солдатовой, студентки магистратуры Школы иностранных языков НИУ ВШЭ. Проект «Зарубежные театроведы о русском театре». Руководитель – Елена Леенсон