Отчуждение

Юрий Любимов поставил «Трехгрошовую оперу» в удивительно изобретательном и уверенном стиле. Это ясно уже при одном взгляде на декорации. Деревянные уличные заграждения  с надписями «Карнабл-стрит», «Оксфорд-стрит», «Маршаль-стрит» напоминают о том, что Венгрия как раз сейчас переживает коммерческий бум, которого еще не было ни в одной из стран Восточного блока. Декорации не только определяют место действия, но сами участвуют в нем…

Каламбурная надпись «Уличный театр» откликается многозначностью, заключенной в хорошо упитанных актерах, играющих нищих. И от этого стиля, от отказа приглаживать вещи, от желания раскрыть причину таких несоответствий, постановка получает энергию и накал.

В центре спектакля ироническая критика эстетики ширпотреба. Впервые мы видим  мистера Пичема (Деже Гараш), продающим бумажные спортивные свитера с названием его фирмы. В этом Пичеме важно не то, что его работа отвратительна и нечиста, а  тот факт, что он является работодателем [ У Бертольда Брехта Пичем – предводитель лондонских нищих, а вместе с тем и преступник: все, занимающиеся нищенством, должны получать у него лицензию на «работу» ]. Любимов  иронизирует также над принятыми стандартами сатирического исполнения ролей Мекхита [ В пьесе Б. Брехта Мекхит, или Мэкки-Нож, - бандит, «хозяин» района ] и его сообщников. Шайка здесь – это деловые партнеры, конторские служащие, а не спекулянты с буржуазными атрибутами. Образ Мэкки – это бегущий за автобусом-домом, преуспевающий городской джентльмен, с чувством собственного достоинства, с набитым брюшком. И Полли [ Поли Пичем – дочь Джонатана Пичема; против воли своего отца она выходит замуж за Мэкки ] смотрит на него довольно прозаически, как на подходящего для брака пожилого мужчину. Что касается миссис Пичем – она появляется на сцене пьяной, такой и остается. Она домохозяйка с несбывшимися мечтами и ныне так низко опустившаяся, что даже мех, который она носит, полинял.

Фантазия и театральность соединяются в спектакле с реалистичностью: например, здесь можно увидеть леди Ди, занимающуюся своей внешностью; один из персонажей, преступник, читает «Трибуну люду» (польскую коммунистическую газету).

Плодотворная и эклектичная выдумка – самое удивительное в стиле Любимова. Благодаря ей рушатся привычные установки зрителя. 

Гараш играет блестяще - каждый вечер от риторики Гитлера  он переходит к роли Пичема, снова к фюреру – и опять к походке Чарли Чаплина. И всегда  завоевывает овации публики.

В финале спектакля шесть маленьких пенсионеров с непроницаемыми лицами выступают вперед из толпы. В руках они сжимают Библию и молятся за свет и надежду во тьме нашего времени.

В стране, где старый человек не может не говорить об «определенных вещах» шепотом, от этой сцены пробирает мороз.