Вадим Гаевский. Без солнца

Любимов верен себе — он снова дал урок художественной смелости и хорошего тона. Поставленная только что трагедия Софокла «Антигона» — очень красивый и очень страшный спектакль. Но только красив он не той красотой, которую называют гламурной, и страшен не потому, что на сцене звучит грязная речь и совершаются отталкивающие поступки. О нет, тут все другое. Другая эстетика, другие действия. Стилистика спектакля изысканно аскетична. Аскеза распространяется и на зрительный зал: он погружен в темноту, зрителей рассаживают билетерши с карманными фонариками в руках, и лишь где-то у колосников поблескивают какие-то пятна тусклого света. Все это намеренный контраст к легендарным представлениям на открытой арене, где трагедии игрались средь бела дня, при ярком солнце.

Но здесь, в спектакле на Таганке, нет и не может быть солнца. Здесь бессолнечный мир, бессолнечные персонажи. Художник Рустам Хамдамов обрядил их в черно-белые хитоны, а режиссер окрасил их лица в призрачный цвет (белила, по-видимому, должны заменить античные маски), что усилило впечатление некой потусторонней страны, не знающей солнечного света. И оба протагониста — Антигона (Алла Трибунская) и Креонт (Тимур Бадалбейли) — жители этих проклятых богами Фив, принадлежащие одному и тому же роду, одной и той же семье, семье людей с окаменевшими сердцами. Любить им не дано. Антигона не умеет полюбить Гемона, своего благородного жениха (Константин Любимов). Креонт не умеет полюбить свою строптивую племянницу, невесту сына. Зато Антигона, как ее играет актриса, полна ненависти ко всему и ко всем, а Креонт даже не способен на такие сильные чувства. Актер играет политика, даже больше политика, чем властолюбца. Он руководит политикой, а политика правит им. Этот тиран столь же несвободен, сколь несвободны его подданные, которых он тиранит. Эта современная и очень глубокая мысль положена в основу спектакля. Мысль, впрочем, не новая, о том же размышлял еще сам Софокл, а в середине ХХ века современную форму придал ей французский драматург Жан Ануй в своей версии античного мифа.

Избрав Софокла, Любимов Ануя не забывал, но и от собственных соображений не отрекался. Он поставил спектакль о тщете политики и катастрофе политиканства. В финале — растерянный, опустошенный Креонт и ушедшая из жизни Антигона. Почему она так поступила? Именно потому, что ей отвратителен мир, где политика значит все и при этом ничего не значит.

И это спектакль Любимова, о котором говорилось всегда, что он создал политический театр. А ведь непосредственно политических пьес он не ставил. Зато постоянно рассказывал об уходе из жизни молодых — об уходе преждевременном, противоестественном, противозаконном.

Что же освещает этот мрачный спектакль? Что же оказывается сильнее политики, сильнее тирании, а может быть, и сильнее смерти? То же, что и всегда у Любимова, — театр, игра, свет театральной фантазии, блеск театральных находок. Режиссер осваивает новую для последних лет Таганки территорию — античный спектакль положен на музыку (композитор Владимир Мартынов). Это отчасти опера, отчасти оратория, отчасти трагический мюзикл, а отчасти пластическая драма. Актеры движутся в заданном рисунке, так же движется хор, и все зрелище отдаленно напоминает знакомые по фотографиям мизансцены «Федры», знаменитого спектакля Камерного театра. Режиссера Александра Таирова раньше не было среди богов Таганки, но время приходит, и забытая старина оживает в самом неожиданном месте.