София Герасимова. Хронотоп в спектакле Серебренникова «Лес»

Первое, о чём хочется говорить в связи со спектаклем Серебренникова — замена хронотопа. Топос у Островского очень классический — некая дворянская усадьба, лес — кажется, что в этом же месте, стоит только отойти на пару вёрст, томится Соня из “Дяди Вани” и мучаются с Митрофанушкой многочисленные учителя. Топос Серебренникова — тоже очень классический, только сравнивать нужно уже с советскими фильмами: это такая квартира в сталинской высотке, где по соседству пьёт чай Агнесса Ивановна из “Курьера” и куда ведёт в гости Костика Рита из “Покровских ворот”. Эта квартира — шкаф, пропахший нафталином и полный хрусталя. Хрусталя на сцене мы не увидим, но шкаф будет: огромный, вмещающий в себя детский хор, пышнотелых поварих, мафию в кожаных пиджаках, родственничков, которые так и норовят пожаловать, напудренных соседок с похоронным венком, служанку-наушницу и прочие прелести быта и представляя собой и телевизор, где крутят концерты, и телефон, по которому звонят с угрозами, и дверь на кухню, и дверь в мир.

Этот режиссёрский перенос в советские реалии как бы образует лестницу между текстом Островского и зрителем: если текст и хронотоп 19-го века — это первая ступень, пространство советской квартиры — вторая, то на третьей оказываемся мы сами, и это ощущается как чтение басни, где животные изображают нас, только вместо животных у Серебренникова архетипы советских граждан. Мы прямо-таки вынуждены довести эту параллель ровно до собственных ступней и встать на место персонажа.

В одном месте ступенька оказывается ниже остальных, мы спотыкаемся и теряем связь с пространством и временем. Это конец спектакля, сцена помолвки Гурмыжской и Алексиса. Внезапно свадьба оказывается похоронами, а похороны свадьбой — почти Гамлет — гости путают тосты с прощальной речью и таскают за собой кладбищенский венок. Но совсем сбивает стрелку на наших внутренних часах речь Алексиса, которая внезапно превращает всё действо в инаугурацию совершенно конкретного президента. Алексис в смокинге стоит анфас и размеренно рассказывает о светлом будущем имения. Никаких конкретных намёков, но зал смеётся громче, чем в любом другом моменте спектакля — как раз потому, что оступился на самой верхней ступеньке и кубарем полетел вниз (или вверх?), путаясь в пространстве и времени.

Таким образом, не пользуясь никакими приёмами иммерсивного театра, Серебренников не просто вовлекает нас в активное размышление над судьбами героев, но даже вынуждает встать на их место.

Рецензия Софии Герасимовой написана в рамках майнора «Театр с нуля» (Проектная лаборатория по изучению творчества Ю.П.Любимова и режиссерского театра XX - XXI вв. НИУ ВШЭ, преподаватель – Елена Леенсон)