Анна Карамова. Метафора за метафорой

Постановка начинается словно сновидение: зритель слышит шепот, который готовит его к развитию сценического действия. В таком контексте открытие занавеса –своего рода вхождение в сон, мистическое пространство.

Э. Някрошюс вводит в свою постановку множество метафор, которые я постараюсь раскрыть. Прежде всего, стоит отметить, что действие разворачивается преимущественно в темное время суток.

Первый акт сопровождается висящей сверкающей пилой, которая похожа на луну. Она таинственно сияет и, глядя на нее, герои вспоминают о покойном старшем Гамлете. Сияющая Луна – символ мистического и потустороннего. Облачая ее в шкуру, отец Гамлета завлекает зрителя в свой мир: только у него не завязаны глаза, остальные же герои действия предстают гостями в загробном царстве.

Еще одна метафора, которую вводит режиссёр: кресло-качалка – символ соединения потустороннего с реальностью. Чем сильнее отрывался от него призрак, тем он больше овладевал мыслями Гамлета. Стоит отметить, что в сцене общения Гамлета с отцом, образ отца будто совмещает в себе привычные для героя черты, такие как сила,величие, краткость. Образ отца дополняет белая шуба, которая подчеркивает эти характеристики, рисуя перед нами большую, статную фигуру призрака. В первом акте мы видим появление льда на сцене. С одной стороны, мне показалось, что лед – символ хладнокровия, благодаря которому осуществима месть, поскольку отец Гамлета, говоря о возмездии, все время натирал сына холодной водой со льда, будто бы беспощадно закаляя его к грядущим событиям. Когда отец Гамлета поцеловал руки сына, он словно дал благословение на совершение убийства этими руками тех, кто погубил его. С другой стороны, лед является своеобразным проводником между леденящим душу миром смерти и «теплым» миром живых, при такой трактовке получается, что, натирая льдом ноги сына, отец как бы задерживал его на перепутье миров. Когда лед разбивается на множество кусочков, герой достает нож – холодное орудие для убийства, а в следующей сцене мы видим сожжение кресла. Так отец Гамлета будто бы обрывает связь с живым миром и уходит в мир загробный. Вместе с тем Гамлет символично скрепляет свое обещание возмездия, проводя руки сквозь пламя. Впоследствии мотив льда и пламени появится вновь, но уже в несколько другом ключе.

Во втором акте перед зрителем предстает уже не просто холодная глыба, а люстра, увешанная льдом и дополненная свечами – симбиоз льда и пламени. Люстра - проводник, однако на этот раз ее значение будто бы дополняется, и теперь она не только связывает мир живых и мертвых, но и оказывается свидетелем страданий героев. Под ее каплями на Гамлете тает рубашка. Скованный холодом, он предстает перед зрителем в
муках, нам больно смотреть на его терзания. Под люстрой же и происходит диалог Офелии и Гамлета, полный любви и отчаяния.

Есть в спектакле и другие метафоры, например, огромные бокалы, наполненные водой – в сцене, когда молится Клавдий. У меня бокалы вызвали ассоциацию с некой чашей весов, размышлениями, текучестью мыслей. Когда Клавдий добавлял в них лед, он словно дал понять зрителю, что размышляет сейчас о своем деянии – убийстве отца Гамлета. Наполняя рот водой, он будто хочет пропитаться своим грехом, погрузиться в него настолько, чтобы раскаяться и заслужить прощение.

Смеховое начало тоже играет не последнюю роль в спектакле: так, например, актеры, похожие на кричащих попугаев в клетке, задирают героя, словно обесценивают его жажду мести, издеваются над ним. Они напоминают неугомонные сумасшедшие голоса в голове Гамлета, с которыми он едва справляется. И лишь накрыв их тканью, Гамлет смог на мгновение насладиться тишиной.

Стоит отметить, что Э. Някрошюс убирает многие сюжетные линии, которые есть впьесе. И при этом добавляет детали, которых нет у Шекспира. Так, например, мы слышим «Отче наш, который на небе» во втором акте. В третьем акте Гамлет говорит о Херувиме, которого видит. А когда Офелия погибает, и встает вопрос о ее погребении, говорится, что оно должно быть христианским. Наконец, в последнем действии персонажи, наблюдающие за смертью Гамлета, провожают его в иной мир со словами «спи, убаюкан пеньем херувимов». Возможно, все это вводится режиссёром, чтобы порассуждать о грехе и о том, заслуживают ли герои прощения. По сути каждый герой по-своему грешен. Офелия убивает себя, Клавдий совершает убийство, Гамлет горит желанием отомстить, даже покойный отец Гамлета грешен – ведь именно он является причиной смерти сына.

Музыка помогает режиссеру создать атмосферу. Например, звук волчьего воя подсказывает, что действие происходит под покровом ночи. Смысл иных звуков следует понимать скорее метафорически. В самой последней сцене мы слышим стук капель о барабан, которые напоминают похоронный марш и словно представляют собой отсчет времени, последние секунды перед смертью. Когда капли прекращаются, Гамлет навсегда уходит в иной мир.

Э. Някрошюс усиливает эмоциональность восприятия до предела не только спомощью метафор и звукового сопровождения, но и с помощью действий героев.Безусловно, перед нами психологический театр, поскольку на протяжении всего спектакля мы наблюдаем эмоциональные накалы, крики, разговоры на повышенных тонах. Герои остро переживают эмоции – они схватывают друг друга, взаимодействуют тактильно, толкают, обнимают, прыгают на сцене, обливаются водой. Муж Гертруды внезапно хватает ее за волосы, а потом вдруг страстно обнимает. Схожую сцену мы видели в диалоге Гамлета и Офелии. Всё это заставляет зрителя острее воспринимать показываемые на сцене чувства. Подчеркивают эмоциональную напряженность и взаимодействие героев с предметами, в один момент мы видим, как герои пинают реквизит, в другой как они бросают предметы на пол.

Заканчивается постановка трагичным воссоединением отца и сына, однако на этотраз перед нами предстает уже отчаявшийся призрак отца Гамлета. Обезумевший, втянутый в семейные распри, ослепленный местью и готовый на все ради отца, Гамлет теряет все, и, в конце концов, теряет самого себя, присоединившись к царству мертвых. Увидев смерть сына, призрак отца Гамлета придается безумию, осознавая, что именно он является причиной случившейся трагедии.

Майнор "Театр с нуля", преподаватель Елена Леенсон