Анастасия Лысикова. Сколько персонажей в спектакле Эймунтаса Някрошюса «Пиросмани, Пиросмани…»

Спектакль Эймунтаса Някрошюса «Пиросмани, Пиросмани…» по пьесе Вадима Коростылева «Праздник одиночества» рассказывает о последних днях грузинского художника Нико Пиросманишвили непривычным для неискушенного зрителя языком. Чтобы понять происходящее на сцене полностью, недостаточно просто внимательно смотреть. Нужно уметь видеть и считывать символы, которые в этом произведении зачастую говорят больше, чем можно понять из речи персонажей.

Крайне трудно разглядеть абсолютно все идеи, заложенные режиссером в эту работу. Мне кажется, эта постановка о взаимоотношениях художника с самим собой. Зритель не видит мира за стенами комнатушки. Все, что мы знаем о реальности – ужасы, о которых рассказывает сам Нико Пиросманишвили. Можно только догадываться о том, в какой степени этот рассказ соответствует действительности.

А нужно ли знать истинное положение вещей? Режиссер-постановщик не посчитал важным приоткрыть нам завесу тайны. Если автор хотел показать внутреннюю жизнь человека, действительно, те чувства, которые герой испытывает по отношению к внешнему миру, оказываются важнее.

Среда враждебна творцу, поэтому художник скрывается в мечтах о славе и сытой жизни. После монолога, в котором он зовет к столу всех добрых к нему людей, на сцене поочередно появляются персонажи с его картин. Здесь личность главного героя раскрывается через отношения со своими творениями. Каждый новый гость, как зеркало, отражает мысли и чувства создателя по отношению к той или иной теме. Например, танцовщица и Григол недовольны тем, как их изобразили и Н. Пиросманишвили с ними соглашается, а когда Григол замечает клочок газеты со статьей о главном герое, он тут же забывает об обиде и садится вместе выпить за то, что его создатель «человеком стал». Все эти образы – лишь плод воображения измученного тяготами жизни человека, находящегося на смертном одре. Мы часто слышим фразу «вся жизнь перед глазами промелькнула». Думаю, происходящее на сцене театра – парад самых ярких воспоминаний Пиросмани. И все, как один, связаны с картинами, а не людьми. Название пьесы Вадима Коростылева «Праздник одиночества», по которой ставился спектакль, еще раз намекает, что на сцене всего один реальный персонаж.

Кажется, что у главного героя все-таки есть настоящий собеседник — сторож. Однако он немой и только Н. Пиросманишвили понимает смысл тех звуков, которые издает приятель. Примечательно и то, каким образом они работают вместе. В полутьме охранник подносит к свече палец и торжественно поднимает его. Пиросмани переносит своим пальцем копоть с руки помощника на холст. Действие похоже на священный ритуал, в котором сторож выступает посредником между огнем и художником. Как мы знаем, отличительная черта театра Эймунтаса Някрошюса – широкое использование природных стихий в качестве языка символов. В описанной выше сцене огонь может означать источник вдохновения, свет разума. Учитывая это, а также подозрительное внешнее сходство персонажей, можно предположить, что сожитель является олицетворением его таланта или музы. Эту мысль подтверждает странная на первый взгляд сцена, в которой очередные гости пытаются похоронить сторожа, но врывается художник и словами «Пиросмани еще жив» останавливает погребальное шествие. Здесь черта между воплощениями творца окончательно стирается.

Нельзя не обратить внимание на то, как в спектакле используются декорации. Мы все время видим одно и то же бедно обставленное помещение с огромным окном, но комната все время трансформируется вслед за чувствами Н. Пиросманишвили. Например, приходит человек в красном и подпиливает ножку стула, после чего главный герой начинает острее чувствовать бедность и одиночество. Позже, когда Григол искренне порадуется успехам Пиросмани, этот стол починят. Вот, художник готовится к приему новых гостей и приносит для них стулья, но тут в дом приходит смерть и начинает хищно хозяйничать, убирая предметы мебели один за другим. Кончаются стулья – прекращаются попытки главного героя противостоять неизбежному. Особое место в системе символов занимает окно. Оно – важный посредник между внутренним и внешним миром. Его рама похожа на решетку клетки, одновременно стекло выступает преградой, которая затрудняла проход смерти. То и дело возникающий по ту сторону окна неподвижный облик женщины с белой повязкой и двумя красными розами на шее создает нужный саспенс. В секунду, когда дама преодолела окно, стало ясно, что близится конец спектакля.

Итак, происходящее в «Пиросмани, Пиросмани…» было достаточно трудно трактовать. Во-первых, в постановке Эймунтаса Някрошюса текст пьесы «Праздник одиночества» претерпел значительные изменения. Много материала было убрано, добавился новый персонаж (сторож). Даже характер главного героя стал иным, более меланхоличным. Во-вторых, язык спектакля требует определенного культурного бэкграунда. Если же зритель достаточно подготовлен, он получит незабываемый опыт. Сложные символы помогают выразить то, что невозможно передать обычным словом. Например, благодаря ряду сигналов, гость театра значительно быстрее догадывается о сущности дамы в черном, а художник продолжает говорить о любви к ней. Расхождение информации, которую человек получает через речь и иные знаки, порождает нужное чувство страха.

Майнор «Театр с нуля», преп. Алина Михайленко