Софья Любич. «На дне» образца 2000-х

В 2002 году Кирилл Серебренников ставит в театре А.С.Пушкина «Откровенные полароидные снимки» по пьесе современного британского драматурга Марка Равенхилла. С этого момента прошло уже почти два десятилетия, посмотреть спектакль на сцене не представляется возможным, зато в открытом доступе размещена архивная съемка — так что проверить себя на прочность, а спектакль —на актуальность может каждый.

Первое, что мы видим после титров, — малую сцену театра, заключённую между несколькими рядами зрителей. Белые и красные поцарапанные квадратные плитки и железные трубы-поручни — вот основа сценографии спектакля. Унифицированная сцена становится квартирой, аэропортом, метро, гей-клубом или больницей, в зависимости от освещения и звуковой дорожки. Открытое, минималистично обставленное пространство создает ощущение холода и пустоты, просачивающихся даже через экран монитора.

В спектакле можно условно выделить две сюжетные линии, состоящие из отдельных разрозненных сцен, объединенных между собой причудливым монтажом. К героям первой сюжетной линии относится Ник – левый-радикал, который совершил покушение на убийство и вышел на свободу после десятилетнего заключения. Хелен, его любовница, когда-то состоявшая с ним в одной группировке и написавшая «Руководство: Как убить богатого», к моменту освобождения Ника меняет нескольких партнёров (среди которых покинувшая страну программистка), носит консервативный костюм, работает в муниципальном совете и активно готовится к предстоящим выборам. Третьим героем этой сюжетной линии является искалеченный Ником богач-мафиози Джонатан, талантливый манипулятор, скучающий от вседозволенности и жаждущий отмщения. Его визуальная трансформация сильнее всего заметна в спектакле — Джонатан сперва избавляется от паралича, затем меняет инвалидную коляску на костыли, а в финале и вовсе спокойно разгуливает в костюме-тройке без вспомогательных приспособлений — такова целительная сила больших капиталов. Вышедший же из тюрьмы в новое столетие Ник открывает галерею «лишних» героев.

Вторая сюжетная линия построена на взаимоотношениях людей, которых в обществе не замечают — это Тима, Виктор и Надя.

Тим, болеющий СПИДом гомосексуал, решает купить себе секс-раба, готового быть с ним, не испытывая чувства жалости (действие, находящееся за гранью понимания автора эссе, однако, кажется, не рождающее внутреннего конфликта ни у одного из персонажей). Встречает прибывшего с данной целью парня из СНГ ближайшая подруга Тима — Надя, которая работает стриптизёршей и постоянно страдает от побоев любовника.

Герои, которые могли оказаться в пьесе «На дне» образца 2000-х, вовсе не хотят признавать уязвимость своего положения. «История получила счастливый конец. Вот к чему теперь тебе надо привыкать. Мы достигли "Они жили долго и счастливо" и перешли эту строчку и продолжаем идти за ней», — как манифест зачитывает Тим. Правда, долго наслаждаться этим жутко прекрасным миром не получается ни у одного из героев. А от невзначай всплывающих подробностей их биографий и того, с какой незначительной легкостью прорываются эти детали, становится жутко.

Так, при первом же появлении, Виктор без смущения начинает показывать откровенные полароидные снимки своего тела, сделанные братом, когда ему было всего четырнадцать. Он как заведенный повторяет, что его главный ресурс — «ужасно фантастическое тело», от которого все парни становятся «ненормальными», мимоходом упоминая, что и отец с братом тоже были «ненормальными от его тела». Похожую фразу бросает и Надя, пытаясь угадать род преступления Ника. «Педофил? Я не видела педофила никогда. Только мой отец. Но это не считается…»

Насилие в отношениях Нади с Саймоном становится точкой пересечения сюжетных линий двух поколений. Привыкший бороться кулаками с несправедливостью Ник приходит девушке на помощь. С каждой новой сценой пути разных персонажей начинают все больше пересекаться, а напряжение — нарастать. При этом наблюдать за развитием персонажей с эстетической точки зрения может быть совершенно неприятно. Речь героев подчёркнуто несовершенна, изобилует сленгом, матом, словами-паразитами, неловкими паузами и самоповторами. Героям обнажиться духовно значительно сложнее, чем физически, что актеры и делают с завидной регулярностью.

Латексные шорты, заячьи уши, накладные косы, бьющая по ушам клубная музыка — зрителя с головой окунают в ушат с пошлостью, а после заставляют увидеть в ней своеобразную красоту. Большая часть героев своими поступками и поведением никак не должна вызывать сочувствия, и уж тем более симпатии. Ради сохранения своей репутации Хелен готова отправить своего бывшего возлюбленного на разговор с искалеченным им богачом, зная, что этот разговор может стать для Ника последним. Сам Ник кажется человеком без собственного мнения; разочаровавшись в своем юношеском радикальном взгляде, он не находит взамен ничего лучше, а потому старая риторика против воли всплывает у него в моменты эмоционального всплеска. Надя настолько боится одиночества, что готова терпеть побои и унизительное отношение к себе, а за доброе слово или поступок готова расплатиться собственным телом. Тим отказывается принимать способные продлить его жизнь таблетки, несмотря на все просьбы и увещевания людей, которым он дорог. Виктор, одержимый своим телом и гедонистическим образом жизни, может сперва показаться карикатурным образом недалекого гея, сошедшего прямо из гомофобного ролика. Но парадоксальным образом герои постепенно раскрываются достаточно, чтобы их можно было понять и принять.

Смертельные враги ностальгируют по былым временам настоящей борьбы. Молодое поколение вынуждено отказаться от концепции лучшего из миров, становясь честнее по отношению к себе. История купли-продажи перерастает в настоящую любовь. А полароидные снимки? Когда-то полностью вытесненные своими цифровыми собратьями, сегодня они переживают новый взлет популярности, не допускающие обработки они являются флагманом новой искренности.

Преподаватель – Е. И. Леенсон