Максим Мальков. Сказка или некрасивая, серая реальность?

Сказка ложь, да в ней намек!

Добрым молодцам урок

А.С. Пушкин «Сказка о золотом петушке»

Дмитрий Черняков в своем оперном спектакле переносит сказку Пушкина в российскую социально-бытовую реальность с довольно неожиданным эффектом – финалом доброй сказки Пушкина станет не счастливый конец, а безумие одного из главных героев; все надежды на «сказочную» жизнь окончательно разрушатся, все иллюзии, которые давали героям силы выносить жестокую реальность.

Мать-одиночка решает рассказать своему сыну с ментальными особенностями о том, как их бросил отец, решая использовать для этого «Сказку о царе Салтане» Пушкина (ее сын вечно живет в своих мечтах и фантазиях и очень любит сказки). Сама она словно оборачивается царицей Милитрисой, сына представляет князем Гвидоном, а бросившего их отца – царем Салтаном. Интересно, что их жизнь и правда чем-то напоминает сказку Пушкина, однако различие в нескольких деталях сильно меняют смысл – например, в сказке царь Салтан вовсе не антагонист и не виновен в том, что его жену и ребенка скинули в море. Мать смягчает в своем рассказе реальность и не говорит ключевых вещей – их с сыном отец бросил сознательно.

Не российская ли действительность остро критикуется Черняковым? – сцена, где мать с ребенком кидают в бочку и все начинают заколачивать гвозди – яркая репрезентация жизни женщины с ребенком-аутистом в России, где государство (чем не царь Салтан?) мало чем помогает детям с ментальными расстройствами.

В самом начале сын следит за историей матери и представляет себе именно то, что она описывает. Вскоре у ребенка разыгрывается воображение, и он начинает фантазировать о счастливой жизни вместе с отцом, и реальность окончательно смешивается с вымыслом. Визуально это показано с помощью анимации, воспроизводимой на большом экране, который представляет собой внутренний мир грёз и фантазий мальчика.

На мой взгляд, сказка гораздо сильнее нужна была матери, которую грели воспоминания о непродолжительном счастье с мужем в прошлом, чем ее сыну. В сцене, где ребенок смотрит на стену и читает текст, а мать в своих фантазиях и сказочных мечтаниях кружится по авансцене, становится ясно, что эскапизм и приукрашивание реальности – это один из немногих способов матери забыть о своей тяжелой судьбе.

Происходящие в реальности события мы наблюдаем на аскетичной авансцене с парой стульев и игрушками ребенка, а когда в реальность вторгаются сказочные сны и фантазии мальчика, пространство сцены используется весьма необычно для оперного спектакля: Черняков искусно использует стену, на которой прорисовываются мечтания ребенка, впоследствии углубляя ее, и помещая вглубь сцены сказочных персонажей, показывая тем самым все больший уход мальчика в сказочный мир, где у него есть счастливая и полная семья, друзья и заботливая подруга (Царевна-Лебедь).

Так почему же это спектакль о том, что жизнь похожа на сказку? Ключевое слово тут «похожа». Именно эта «похожесть», но не полная идентичность и приводит к трагическому финалу. Сказка всегда несет в себе жизненную основу, но избавляет ее от общепринятых норм, упрощает, приукрашивает. Мать, рассказывая сыну сказку, позволяет ему поверить в то, что его реальность – это сказка, и когда в финальной сцене ребенок встречается с отцом, он видит блеклую версию сказки, похожуюна нее, но все-таки другую, некрасивую и серую реальность. Когда отец приводит своих друзей, словно и вправду посмотреть на «неведомо-зверушку», столкновение реальности и фантазии накаляется до предела: умиление и фальшивая участливость доводят мальчика до приступа безумия и под беззвучный крик матери он стучит кулаками об стену, желая вернуться обратно в сказочный мир грёз, где его все по-настоящему любят.