Аида Маралян. От Шен Те до Шуи Та

«Добрый человек из Сезуана» – пьеса, которую Бертольд Брехт дописал в 1941 году, спасаясь от фашистского режима в Финляндии. Поначалу он хотел написать достаточно реалистичное произведение, но позже пришел к созданию пьесы, полной иносказания.

Первая русскоязычная постановка Юрия Петровича Любимова стала начальной точкой Театра на Таганке, совершив прорыв в том, как можно ставить спектакли. Юрий Николаевич Бутусов – режиссер, во многом открывший Брехта в России, и от его постановки ждали не только узнаваемую сценографию и экспрессивные зонги, но и новый взгляд на уже известный зрителю текст. И, как всегда, поверившие в Бутусова не разочаровались.

Новый перевод текста создан специально для этой постановки, и его автор – еще один режиссер и нынешний худрук Маяковки Егор Перегудов. Его текст заметно жестче того, который использовался Любимовым, и, думаю, имея собственный режиссерский опыт и будучи знакомым со стилем Бутусова, Перегудов создал текст, как нельзя более подходящий именно этому спектаклю.

Постановка явно отсылает к традиции эпического театра – актеры несколько отстранены от ролей, в действие включаются песни, никто не пытается делать вид, что это реальная жизнь, а не театр. После антракта главная героиня еще до поднятия занавеса говорит с залом, смотря в глаза зрителям, жалуется на то, что происходит в сценической реальности.

Разыгрываемая история посвящена Шен Те – доброй проститутке, которая не может торговать ничем, кроме своего тела. Некое высшее существо жалеет ее и дает ей за стремление помочь деньги, на которые можно купить табачную лавку. Кажется, тут дела героини и должны пойти в гору, но настоящие беды, оказывается, приносят не нищета и безденежье, а ближние. Шен Те не может никому отказать, и теперь ею все пользуются едва ли не больше, чем когда она торговала телом.

Главную роль играет Александра Урсуляк, и, мне кажется, она справляется с задачей прекрасно. Ее героиня проходит путь от некоторого смирения с обстоятельствами и привычки к жалкому существованию до надежды, деятельной любви и стремления исполнить чужую мечту. Но в финале от желания быть любимой она приходит к бОльшему отчаянию и осознанию собственной беспомощности.

У Бутусова концентрация доброты и светлого начала – не красивая дева в белоснежном платье, а бывшая проститутка с самым броским и неопрятным гримом. Шен Те в первом акте одета в дырявые колготки, вызывающее платье и туфли на высоком каблуке, но в этом внешнем уродстве не теряется выражение ее внутреннего мира, эту женщину хочется не оттолкнуть, а пожалеть, ведь выглядеть так – не ее выбор.

Когда Шен Те изобретает себе альтер-эго, переодеваясь в брата, то ни у кого не возникает ощущения, что это другой человек. Шуй Та Александры Урсуляк становится жесткой субличностью, воплощает в себе все то, чего так не хватало героине, – прямоту, самоуважение, умение расставить приоритеты. Так как весь внешний облик в спектакле условен, Шуй Та не похож на мужчину, а его усики только подчеркивают, что роль играет женщина. Мне показалось, что сначала голоса и манера «двоюродного брата» сильно отличаются от того, как говорит «кузина», а потом она, словно заигрываясь, забывает перестроиться. В финале во время последнего зонга зрители видят соединение этих двух образов – актриса, крича по-немецки, срывает с себя пиджак и усы, ее штаны падают, а под ними снова надеты дырявые колготки проститутки. Альтер-эго не помогло.

Янг Сун – безработный летчик и возлюбленный Шен Те. Но с первого его появления на сцене становится ясно, что он не будет ей облегчением в жизни, не принесет заслуженного счастья. Александр Арсентьев играет человека одновременно амбициозного и безвольного: он бы мог быть летчиком, а приближен к земле как никто другой. Янг Сун видит в Шен Те способ наживы, пытается ею манипулировать и в конце предает, за что ему не найти оправдания.

Ванг – самый странный персонаж в спектакле, которого легко не разглядеть, наблюдая за любовной и детективной линиями. Актер Александр Матросов говорил об этой роли, что, начиная готовиться, думал, что его потолок в театре уже достигнут, но, начав репетировать Ванга, понял, что театр может быть принципиально другим. Его герой получился местным дурачком-юродивым. Но почему-то именно с ним заговаривает бог.

У Брехта три бога, они представлены как высшие силы, пытающиеся и найти доброго человека, и отблагодарить его. Бутусов же сокращает эту роль и отдает только одной актрисе; она играет не воплощение мощи и правосудия, а молчаливое и усталое от дороги существо, которое не умеет помочь.

Сцена в спектакле максимально открыта, декорации и реквизит на ней смотрятся сиротливо и не к месту, например, дверь, в которую входят герои, не сопровождается стенами, поэтому само это действие становится абсурдным. Костюмы не относятся ни к какой эпохе или тем более культуре, некоторые из них, как одежда домовладелицы Ми Цзю, вообще напоминают концертные платья. Общая цветовая гамма спектакля очень темная, свет жесткий и холодный.

Меня очень впечатлила эта постановка и стилистикой, и смелостью в работе с материалом, и тому, с какой самоотверженностью играют артисты. Чтобы так играть, надо очень верить режиссеру.

Майнор «Театр с нуля», преп. Елена Леенсон