«Война Алой и Белой Розы». Ольга Мартыненко о спектакле «Хроники»

Юрий Любимов показал в Театре на Таганке новую работу — «Хроники», «свободную композицию» по четырем историческим пьесам Шекспира.

Любви в «Хрониках» мало, но она есть: Генрих VI (Дмитрий Муляр) и его неверная жена Маргарита (Алла Смирдан)
Свои исторические хроники — «Ричард II», «Генрих IV», «Генрих VI» и «Ричард III» английский драматург создавал одну за другой в 90-е годы XVI века, описывая события, отстоявшие от него примерно на полтора столетия. От тех кровавых перипетий, от войны Алой и Белой Розы (Ланкастеров и Йорков), от сменявших друг друга на троне британских монархов нас отделяют сегодня 600 лет. И что же?

В предисловии к одному из собраний сочинений Шекспира приводится забавная история о том, как некоему англичанину удалось дожить до преклонных лет, не читая своего великого соотечественника. Наконец, его уговорили. Он прочел и разочаровался: «Собрание всем известных цитат». Вольную композицию Юрия Любимова по шекспировским хроникам без всякой натяжки можно трактовать точно так же, как собрание всем известных обстоятельств, в силу которых коварство одолевает честность, ложь — правду, жадные до власти люди не гнушаются ничем, чтобы захватить ее, а их подданные с одинаковым энтузиазмом кричат: «Да здравствует король!»

«Есть в жизни всех людей порядок некий,
Что прошлых лет природу раскрывает.
Поняв его, предсказывать возможно
С известной точностью грядущий ход Событий»,

— сказано по этому поводу в «Генрихе IV», и такой художник, как Юрий Любимов, способный раньше многих других улавливать перемены в общественном сознании, избрав для постановки исторические хроники Шекспира, не мог придумать ничего лучше, чтобы изобразить самую жгучую современность. Может быть, ему это суждение придется не по душе, поскольку в последнее время он не устает повторять, что с властью у него были скорее эстетические расхождения, разногласия по театральной форме, стилю исполнения, однако же давно задуманные «Хроники» ему не позволили поставить, надо думать, не только по причине их своеобразной формы. Режиссер называет свой спектакль поэтическим, и это правда, в нем много стихов, звучит английская лютня ХVI века (композитор Владимир Мартынов), добавляющая представлению поэтической грусти. Есть и ностальгическая цитата из «Трех сестер», когда задник сцены открывается прямо на улицу, но если в чеховском спектакле с улицы доносился бередящий душу военный марш, сопровождавший отход вершининского полка, то сегодня — только холод и бензиновая гарь. Пора даже запретных иллюзий миновала, и сегодня настало время такого высказывания, как «чтоб вырос я, был нужен дождь кровавый», принадлежащее уже не помню кому — из Генрихов или Ричардов.

Для «Хроник» Любимов избрал форму площадного, гротескного театра (начиная с декораций: из металлических труб латвийский художник Андрис Фрейбергс построил конструкцию, объединяющую трон с тюремной клеткой), которая, конечно, точно соответствует напору и резкости шекспировской драмы, и, повинуясь режиссерской воле, актеры перемещаются по сцене почти с акробатической ловкостью. Но, кажется, чистота жанра выдерживается не всегда. Когда фарс и публицистика, выдержанные в очень хорошем темпе, переходят в психологический регистр (в сценах с сэром Джоном Фальстафом, например), действие провисает. Зрителю никак нельзя уподобиться упомянутому выше англичанину, не читавшему Шекспира: перенаселенные «Хроники» требуют обязательного предварительного знакомства с текстом не только, чтобы различать героев, кочующих из пьесы в пьесу, но и должным образом оценить всю глубину неожиданных аллюзий — к примеру, рассуждений о загадочной национальной душе, потребность в которой шекспировские англичане, оказывается, ощущали не менее остро, чем иные нынешние русские. Или горькую ремарку Ричарда II при его вынужденном отречении от престола: «Нарушенье строя в государстве расслышать вовремя я не успел». Хотя мы готовы видеть намеки во всем и читать Шекспира как современного драматурга (оснований для этого более, чем достаточно), но и театр не бежит таких попыток, добавляя в «Хроники» шуточную сцену о том, кто же в действительности был их автором. Весь спектакль требует напряженного внимания, его яркая буффонада обманчива, как всегда у Любимова, за ней таится несколько слоев смысла, разгадывать которые — особого рода дополнительное удовольствие.

Предваряя спектакль, режиссер посетовал, что сейчас у нас мало любви, все больше склоки, и обещал зрителей по этой части не огорчать. Увы. Любовь в «Хрониках» есть, но ее мало. Все больше склоки, причем кровавые. Красные и белые всполохи то и дело напоминали о войне Алой и Белой Розы, что мы имеем и сегодня, только называется это не так красиво.