Александр Марьямов. «Добрый человек из Сезуана»

Постановка самая скромная. На сцене лишь какое-то школьное барахлишко: столы да скамейки, застиранные тряпицы и написанные самими студентами плакаты. Ни костюмов, ни грима. И даже если по-честному говорить, то и актерского мастерства исполнители еще не накопили.

А что же все-таки было? Отчего такие горячие аплодисменты не утихали в зале на протяжении всего спектакля?

Была сила убежденности. Так и искрились в этом спектакле настоящий талант, щедрая изобретательность, та настоящая театральность, о которой мечтали и Станиславский и Вахтангов и которая еще в шекспировском «Глобусе» заставляла зрителей верить, что табличка, на которой написано «лес», открывает перед нами настоящую лесную чащобу. Видно было, что ребята на училищной сцене в арбатском переулке целиком захвачены тем, что они здесь говорят и делают, — им самим интересно, и они верят каждому произносимому слову.

Человек «должен, должен, должен быть хорошим», — с яростной настойчивостью повторял Брехт, и эту его мысль со всей его верой и со всею доступной театру силой убеждения несли в зал выпускники Щукинского училища в спектакле, который поставил режиссер Юрий Любимов.

Вместе с Брехтом и старым своим учителем Вахтанговым Юрий Любимов вспомнил о театре улиц и ярмарочных площадей. Пользуясь всеми средствами яркого народного зрелища — от эксцентрической цирковой буффонады и пантомимы до героического плаката, — он создавал спектакль прямой и открытой мысли, откровенной морали, умного назидания.