Г. Михайлова. Островок надежды

Когда пьесе более 80 лет и когда сценическая жизнь ее началась с триумфа, вписавшего золотую страницу в историю отечественного театра, нечего и говорить, что сегодняшняя постановка той же пьесы – дело наиответственнейшее и сложнейшее.

Но режиссер, взявшийся за эту постановку, последовательно делает то, что считает необходимым в искусстве. И к тому же он умеет и любит ставить классику. В каждой «старой» пьесе этот режиссер видит и выражает то живое, что возникает при сегодняшнем ее прочтении. Он не хочет подражать, повторять, «списывать». Он всегда делает свой спектакль.

Речь идет о заслуженном деятеле искусств РСФСР А. Эфросе, выбравшем для своего дебюта в качестве главного режиссера Драматического театра на Таганке горьковскую пьесу «На дне».

Театралам хорошо знакома его постановка «Вишневого сада» на этой же сцене. В памяти – белый островок обреченных, беспомощных людей, тесно сбившихся в предчувствии грядущей гибели.

Здесь, в финале спектакля «На дне», тоже одиноким островком на огромной, распахнутой во всю ширь сцене сбились в крепкую кучу обитатели ночлежки. Нет, не обреченные и беспомощные, хотя, казалось бы, и совсем пропащие люди, а те, кто даже и в таких ужасающих условиях сохраняет в себе островок света, веры в то, что «человек живет для лучшего».

Эту веру, мечту, свет режиссер и актеры подчеркивают в своих персонажах.

Главным открытием спектакля стал И. Бортник, играющий Сатина. Знаменитый сатинский монолог звучит у артиста так, будто этот всплеск ума рождается здесь, на наших глазах. Умный и ироничный человек, отлично знающий цену всему окружающему, но умеющий и самокритично взглянуть на себя самого – в этом сила и притягательность Сатина – Бортинка, заставляющего весь зал не только слушать – мыслить вместе с ним, будто впервые во всей глубине осознавая горьковские слова.

И. Бортник не раз обращал на себя внимание в кино, хотя и играл там эпизодические роли, как, впрочем, и в театре. Работа в этом спектакле доказывает, что он актер больших неиспользованных возможностей.

В спектакле занято много ведущих артистов Театра на Таганке. В. Золотухин, например, играет Ваську Пепла. На мой взгляд, роль исполнена популярным артистом с особой психологической глубиной. Ювелирная отточенность каждого движения, жеста соседствует здесь с тончайшими психологическими нюансами.

Пронзительно трогателен Васька у Золотухина, когда принарядившийся, с завитым чубом, с цветами в не привычных к ним руках подходит он свататься к Наталье. Не островок – целое море света, всплеск любви, порыв к лучшей жизни открывает актер в этом уголовнике, для которого, казалось бы, не может быть в жизни ничего святого.

Но чем ярче эти вспышки света, тем темнее, непереносимее гнетущая тьма самого дна жизни, на которое спустились персонажи спектакля. Огромное пространство сцены лишь подчеркивает одинокую неприкаянность каждого из них, где один другому – волк, лютый враг…

Все пороки этого последнего круга ада жизни как бы вобрала в себя Василиса в великолепном исполнении З. Славиной – само олицетворение зла, изуродованности, жестокости человеческого характера. Она, может быть, тоже хотела бы лучшего – и любви, и свободы, да только знает, что даром ничего не дается, и вот готова заплатить за это ценой человеческих жизней…

Думается, отлично вписалась в актерский ансамбль этого театра О. Яковлева, играющая Настю. С большой трагической силой проводит она сцену рассказа о светлой любви, вычитанной из книги. И слезы Насти по своей растоптанной жизни, по несостоявшейся судьбе – тоже отражение света, к которому она тянется.

Можно было бы еще долго перечислять актерские работы, тем более что для многих исполнителей новый спектакль стал серьезным экзаменом: ведь прежде им приходилось играть чаще в инсценировках, недели в пьесах, где требуется совсем иное распределение сил…

Об успехе свидетельствует напряженная тишина зала, ловящего, словно внове, каждое слово знакомой всем пьесы. Об этом говорит то единство актеров и зрителей, когда уже нет исполнителей и сторонних наблюдателей их игры, а есть единое живое целое: вместе страдающая, радующаяся, вместе мыслящая общность людей, соприкоснувшаяся с пьесой великого писателя.

Результату этому, изначально заложенному в режиссерском решении спектакля, немало способствует и его оформление (художник Ю. Васильев), когда кирпичная кладка большого дома, в огромном глухом дворе которого развертывается действие, как бы продолжена в кирпичных стенах самого зрительного зала, куда режиссер выносит некоторые сцены.

Итак, на афише театра появилось новое название. Это не просто премьера. Это результат экзамена, который вместе с коллективом держал и выдержал его новый руководитель.