Пьер Мишо. Сила футуристического искусства
"Енуфа" Юрия Любимова - пример, показывающий, какой должна быть опера: прекрасной и захватывающей. Последние постановки в Цюрихской опере ("Саломея", "Травиата") независимо от успеха вызывали определенное волнение: споры о правах режиссера, призывы к "верности" произведению... [1]
"Енуфа", с которой Ю.Любимов пришел к триумфу, доведена до совершенства: когда спектакль так захватывает, когда опера, делаясь снова тем, чем она и должна всегда быть, сочетает музыкальные возможности с возможностями театра, всякая дискуссия бесцельна. Тогда лопается модель привычного видения, и талант режиссёра достигает уровня композиторского гения.
Яначек написал дикую и полнозвучную музыку, обрушивающуюся на слушателя как шквал, но и согревающую дуновением нежности, зарею надежды. Любимов вызывает к жизни вихрь образов, где напряжение шоковых ситуаций переходит в спокойную кротость взглядов и естественную пылкость движений. Шероховатая поверхность сцены, тяжелая материя костюмов, контрастное освещение используются для придания сурового акцента, резкости созвучий и быстрой смены ритма. Сюжет развивают две самостоятельные темы: ощущение ужаса перебивает смутная надежда. Вращающиеся панно поворачиваются то белой, то черной стороной, темный фон сцены порой освещают вспышки дневного света. Музыка пронизана земными противоречиями, персонажи неотделимы от этой жизни, земная жизнь и определила и декорации к спектаклю. Поверхность сцены состоит из досок, которые, поднимаясь, образуют колодец, выстраиваются влесенку, изображают перила, становятся дверью и окном.
На авансцене холмик, на нем крест, икона, лампада - это могила ребенка, как предвестие, а затем напоминание о детоубийстве, краеугольном камне этой истории. Истории Енуфы, молодой крестьянки, соблазненной, забеременевшей и покинутой; истории церковной сторожихи, мачехи Енуфы, убившей ребенка, чтобы устранить препятствие к замужеству падчерицы; истории Штевы, первого жениха, которому предстоит понять цену своей безнаказанности; истории Лацы, обманутого влюблённого, желавшего отомстить, но потом искупающего свою вину.
Действие развертывается вритме времен года: осень - первая любовь, весна - любовь другая, зима - одиночество и разрыв. В каждом акте молодые актеры обозначают время года, соответствующее определенному этапу истории. Они разбрасывают охапки желтых листьев, рассыпают снежные хлопья, вносят ветви победившей весны.
Таким образом, само оформление сцены говорит о главном, оно подсказывает, не воспроизводя жизненные реалии, и без нажима заставляет воображение работать. Природа присутствует на сцене, но не в имитации, а посредством знаков, указывающих на ее циклы. Вобращении к фольклору также нет буквальной подражательности: никогда пляски крестьян и хор друзей на свадьбе не звучали так правдиво.
Когда толпа охвачена единым порывом, она может стать бесчеловечной. И вопль или призыв одного как эхо подхватывают все.
Невозможно забыть несколько эпизодов спектакля: Енуфа и Штеза, поднятые и как бы распятые толпой; фигура Енуфы, которой Лаца разодрал лицо, несколько раз возникающая в этой кровавой игре; Лаца, от отчаяния бросающийся на стены как раненая птица; мачеха, идущая по снегу совершать своё злодеяние.
Кто теперь посмеет сказать, что усложненная постановка стесняет певцов? Все участники, большие актеры, сплотились для интенсивной работы в единую команду. Беатрис Нихофф - несчастная Енуфа; Стелла Аксарлис - мачеха, тревожная и одержимая; Петер Штрака -Штева, превзошедший собственное предательство; Ян Блинкхоф - потрясающий Лаца, сильный своей почти невыносимой экспрессией. И блестящая Марта Мёдль, исполняющая роль старой Бурыйи, образ одновременно величественный и хрупкий.
Этоймузыке, глубокой, сокровенной, иногда срывающейся на крик, молодой дирижер Кристиан Тилеман придал столько драматической силы, сколько позволяла его техника. Естественно, что немалая честь – сказать, что его исполнение по силе не уступает самому материалу.
Примечания
[1]Споры о возможностях постановочных экспериментов в оперном искусстве, вообще характерные для XX века, после названных постановок Цюрихской оперы действительно серьезно обострились. Причины очевидны: например, действие Цюрихской «Травиаты» Дж. Верди было перенесено на железнодорожный вокзал. Кстати, федеральная железная дорога Швейцарии принимала участие в этом проекте вместе с Цюрихским оперным театром.
Нашли опечатку?
Выделите её, нажмите Ctrl+Enter и отправьте нам уведомление. Спасибо за участие!
Сервис предназначен только для отправки сообщений об орфографических и пунктуационных ошибках.