Б. Можаев. Некоторые пожелания актерам и постановщику повести «Из жизни Федора Кузькина»

Будущий спектакль должен подчеркнуть юмористическую, веселую сторону и событий, и характера героя. Кузькин должен быть чем-то сродни старинному русскому лубку, скоморохам – или в литературном плане – родственником лесковского Левши. Оптимизм прежде всего! В каком бы трудном положении ни оказывался герой, он верит, что не пропадет. Законы нашей действительности на его стороне. И мир не без добрых людей. Поэтому Кузькин знает, что трудности, которые он переживает, - явление временное. Отсюда и храбрость Кузькина, и его в некотором роде нарочитая бравада.

Учитывая критические замечания нашей печати, я счел необходимым: во-первых, подчеркнуть роль передового соседнего колхоза в судьбе Кузькина.

Были и раньше хорошие колхозы! Несколько усилил я и роли рачительного председателя Петя Долгого, заботливого начальника электростанции, поддерживающих в трудную минуту Федора Кузькина. Они должны как бы противостоять Мотякову и Гузе(yo)нкову. Чрезвычайно важна в этом смысле новая сцена в кабинете Пети Долгого. В ней публицистически заострена идея борьбы против обезлички земли. Ведь в колхозе Гузенкова не только земля обезличена, но и труд колхозника, а, стало быть, принижен, обезличен и сам труженик полей. Эта идея все еще не потеряла своей злободневности, несмотря на то, что в большинстве хозяйств Кубани, Алтая, целины с обезличкой земли уже покончено.

Во-вторых, для сценического варианта повести я изменил и финал. Необходимо из финальных сцен вывести Мотякова. Нет для него новой должности! Пусть Мотяков «повиснет в воздухе». Опора изщ-под ног Мотяковых ускользает. Финал я дописал… Это – веселая сцена, из которой мы узнаем, что Кузькин жив-здоров, дела его давно уже налажены, и на свое прошлое он сам смотрит как на далекий сон. Думается мне, что вернее было бы изменить и название спектакля, подчеркнув тот же шутливый тон. «Живой»! – вот название спектакля.

Так вот – больше оптимизма, товарищи!

26.09.67 года