Екатерина Надежкина. «Сказка о Царе Салтане»: режиссерское прочтение в костюмах

Для того, чтобы проанализировать визуальное решение спектакля, на мой взгляд, необходимо выделить ключевые элементы сценографии и понять, чем обусловлены особенности каждого из этих элементов: почему они решены именно таким образом, какие режиссерские идеи стоят за этими решениями?

Итак, логичным будет отдельно разобрать костюмы, декорации, а также особенный полупрозрачный экран для проецирования анимации - одну из самых важных частей сценического пространства в этой  постановке “Сказки о царе Салтане”.  

Костюмы в этой опере как бы делят всех действующих лиц на реальных, живых и современных нам персонажей и на героев вымышленных, живущих в воспоминаниях главной героини - матери царевича Гвидона, больного аутизмом мальчика - и фантазиях самого ребенка (который, конечно, уже давно вырос и представляет собой взрослого человека с особенностями развития). Также стоит отдельно сказать о костюме Царевны-Лебедь, но об этом чуть позже.

Итак, для современных зрителю главных действующих лиц была выбрана одежда, которая ассоциируется с не самой благополучной современной российской семьей.

Мать-одиночка (царица, жена Салтана в оригинальном тексте) и ее сын-аутист (князь Гвидон Салтанович) одеты в водолазки неброских оттенков, на матери также темная юбка-карандаш и туфли на невысоком каблуке, на сыне - растянутые черные брюки. Одежда Гвидона выглядит даже более неопрятной, что говорит, скорее всего, о том, что мальчик (скорее даже молодой человек) редко выходит из дома, он полностью погружен в свой собственный мир и единственный его близкий человек - это его мать.

Такое решение костюмов для царицы и Гвидона, делая их нашими современниками, открывает новую режиссерскую интерпретацию классического текста, актуализирует проблему, придает ей новые смыслы.

Эти костюмы как бы задают зрителю вопрос: а как бы выглядела история оставленной царицы и ее сына в современном мире; кем бы они были?

В финале спектакля появляются и прочие персонажи в современных костюмах; одежда здесь как деталь, позволяющая ориентироваться во временном пространстве постановки. Надо заметить, что и царь - отец Гвидона, и его “свита” одеты весьма дорого и стильно.

Что касается персонажей из мира воспоминаний и фантазий - их костюмы выполнены словно из бумаги, небрежно заштрихованной цветными карандашами. Так их бы мог нарисовать ребенок: общеизвестные паттерны русского национального костюма, неаккуратная штриховка базовыми цветами. Это, во-первых, позволяет понять, где персонажи реальные, а где - нет, а во-вторых, подтверждает слова матери, которая решила рассказать своему особенному ребенку историю человеческой жестокости, вложив ее в формат сказки и тем самым сгладив те моменты, которые могут его напугать и еще больше заставить замкнуться в себе.

Помимо этого, такие костюмы придают постановке русский национальный колорит, что, возможно, удачно работает для иностранной публики.

Костюм же Царевны-Лебедь совершенно особенный - он не лубочно-русский и не современный, а словно взят из классических иллюстраций и постановок. Возможно, он решен так потому, что Царевна-Лебедь действительно положительный персонаж, доброжелательно настроенный по отношению к царице и Гвидону; таким образом подчеркивается ее особенность.

В нее влюбляется асоциальный вначале князь, она становится его главным помощником в сложном процессе социализации (пусть и результат этой социализации вряд ли можно назвать положительным).

Когда Царевна-Лебедь возникает в пространстве реальности, она одета в платье нежного розового цвета, подчеркивающее ее доброту и способность любить.

Переходя к разговору о декорациях, стоит отметить, что их использовано не так уж и много: сигарета в руках матери вначале, простые детские игрушки сына (солдатики, белочка и царевна-Лебедь), два стула, ширма в стиле тех же заштрихованных русских костюмов и красочная книга сказок.

Хочется подробнее написать именно об игрушках Гвидона и книге сказок, они важны для развития сюжета и раскрытия центральных персонажей.

Игрушки являются, на мой взгляд, ключевыми элементами мира князя Гвидона: они одновременно часть реального мира и мира его воображения. Солдатики, белка и Лебедь подобраны очень точно и не зря - они становятся настоящими действующими лицами, появляясь и в анимации; кроме того, они напрямую коррелируют с оригинальным текстом Сказки. 

Книга сказок, появившаяся в руках матери и сына во втором отделении спектакля, подчеркивает форму повествования первой части - сказки и одновременно намекает: сказка подошла к концу, пора встретиться с реальной жизнью.

Гвидон, набравшийся сил и смелости посмотреть на окружающую действительность, решительно разрывает книгу. 

Последнее, на что хотелось бы обратить внимание, - это экран для проекции анимации. На мой взгляд, это один из ключевых элементов сценографии вообще.

Анимация - это внутренний мир воспоминаний и фантазий Гвидона, о ней можно было бы написать отдельный текст, но мне хотелось бы сконцентрироваться именно на экране для проекции. Благодаря своей полупрозрачности, он словно связывает два мира - внешний реальный и внутренний абстрактный и воображаемый.

Гвидон и персонажи сказки оказываются то перед экраном, то за ним, переходя из одного пространства сцены в другое.  Царевна-Лебедь сначала появляется словно в воображении князя - она за экраном, а потом воплощается в реальной жизни в настоящую девушку - и выходит за экран.

Это полупрозрачное полотно играет важную роль в драматургии постановки в целом.

Подводя итоги, скажу: каждое визуальное решение в этой постановке - не случайно. Работа над сценографией важна в любом спектакле, здесь же найдено много нетривиальных решений, работающих и на уровне драматургии, и на уровне раскрытия характеров действующих лиц, и на уровне выразительности деталей.

Преподаватель – Татьяна Викторовна Левченко