«Королевский пасьянс». Алиса Никольская о спектакле «Хроники»

«Культура», 17 февраля 2000 г.

История повторяется. Художественный руководитель Театра на Таганке Юрий Любимов задумал «Хроники» Шекспира еще в конце 60-х. Но в силу известных обстоятельств осуществил задуманное только сейчас. Быть может, революционный штурм зрительского сознания, какой, наверное, предпринял бы спектакль в былые времена, сегодня нереален. Но он и не особенно нужен. Спектакль представляет собой не трагедию «человек — власть — народ», что, зная Любимова, можно предположить прежде всего, а своеобразное размышление художника о проблемах бытия как такового. Облеченное, как всегда, в яркую, насыщенную метафорами форму.

На сцене — калейдоскоп меняющихся лиц, закованных в металлические клетки декораций (художник Андрис Фрейбергс). В переплетении балок мечутся черные и белые тени, создавая причудливую игру света и давая ощущение постоянного движения времени. Монархи сменяются на сцене со скоростью кадров видеоклипа. И от этого бешеного кружения создается впечатление, что каждый последующий король — словно осколок предыдущего. Мощный, трагический Ричард Второй (Александр Трофимов), король, что называется, от Бога (каким он был в реальной истории — не имеет значения), погибает в темноте подземелья. И как бы расщепляется на Генриха Четвертого (Виталий Шаповалов) и принца Гарри (Тимур Бадалбейли). Те же, в свою очередь, «откалывают» от себя молодого Генриха Шестого (Дмитрий Муляр), оказавшегося последним законным монархом. Ибо после его исчезновения на сцене всецело воцарится возникший из адского пламени Ричард Третий (Владислав Маленко), не человек, а скорее вакх, демон, мелкий бес. Стоя на ступенях с факелом в руках, Ричард Третий дирижирует полчищем теней, задавая им какой-то магический, ритуальный ритм.

Примечательно, что в Ричарда Третьего как бы трансформируется Шут, присутствующий на сцене с самого начала. Странное существо незаметно участвует в событиях, словно ожидая своего часа, чтобы потом развернуться вовсю. Так, расщепление и постепенное мельчание королевских персон словно ускоряет движение исторического времени. Светские сцены выстроены режиссером как вспомогательные. Так, сцена беззаботного кутежа в трактире из «Генриха Четвертого» нужна, чтобы показать циничного принца Гарри, изначально нацеленного на власть, и заставить его бросить в лицо бывшему другу Фальстафу: «Я тебя не знаю!» Горькая история любви королевы Маргариты (Алла Смирдан) и Сеффолка (Александр Трофимов) из «Генриха Шестого» развивается на фоне кишащего страстями и заговорами двора. Это — трагическая кульминация сюжета, который неумолимо пишет сама история. А вот и «эпилог» — «прямое включение» в спектакль сегодняшней жизни — открывающиеся в задней стене окна, выходящие на Садовое кольцо. В момент очередной казни звучит реплика: «Я слышу улиц шум!» — и действительно раздается уличный гул. Так временной пасьянс, разложенный Юрием Любимовым, сошелся.