• A
  • A
  • A
  • АБВ
  • АБВ
  • АБВ
  • А
  • А
  • А
  • А
  • А
Обычная версия сайта

Никита Новиков. «Пиросмани, Пиросмани…» - зов, крик, эхо

«Безумец я! Вы правы, правы!

Смешно бессмертье на земли»

Жизнь Нико Пиросмани была трудна и незавидна. Чуть ли ни вечно ему приходилось переживать невзгоды жизни, а радостные моменты, даже, казалось бы, значительные, блекли на фоне происходящего, приправляемые к тому же непростым характером художника. Гордый и упрямый – таким я его вижу. В то же время, в некотором роде противоречиво, он непритязателен к благам жизни и прост, отстранен от людей, что мы видим в его образе жизни. Я нахожу объяснение такой нестыковке в том, что одно исходит из стремлений, а другое – из отношения к быту. Это похоже на развитие духовных начал, когда стремления, желания, пусть и исходящие из гордости (возможно, и не из неё) превалируют над материальным.

Прежде чем перейти к спектаклю, обратим внимание на название – «Пиросмани, Пиросмани…». Для меня это зов, крик, эхо. Нечто протяжное и удаляющееся, растворяющееся в воздухе – как жизнь Николая Пиросманошвили. Близкое, но в то же время такое далекое. Возможно, этот «крик» из тех, которые очень громкие, но его не слышат или, в лучшем случае, почти не слышат. Этот звук, выступающий в роли названия спектакля, – возглас сожаления. Но о чём это сожаление? Для меня о драматичной истории художника, который не был оценен по достоинству.

Что примечательно, в спектакле текст не столь важен по сравнению с визуальной составляющей – иначе в данном случае быть не могло (даже нет сюжета как такового). В своей постановке Э. Някрошюс не показал жизнь Пиросмани, как бы странно это ни звучало. Перед зрителями внутренний мир художника. Разумеется, этот мир сформирован жизнью самого человека, потому мы встречаем некоторых людей, это воспоминания. Перед нами проносится целая жизнь – от встречи с Маргаритой и до сетования о своих 55 годах. После просмотра закрадывается мысль, что это «последнее путешествие» Пиросмани по своей жизни перед смертью. По той, какой она была, по той, какой она могла бы еще быть, несмотря ни на что.

Главный герой в спектакле переменчив в своих настроениях, он мечется: резкость движений и громогласность сменяются стоическим спокойствием и размеренностью. Одежда его строга и опрятна, можно сказать, одет с иголочки, помимо этого он носит шляпу и порой белые перчатки – передо мной создается образ аристократа, и вновь некое противоречие с образом одиночки. В словах Пиросмани глубокая боль и, возможно, вызванная ею помешанность, – герой то и дело, что вторит о славе, возвышении и светлом будущем. Единственный лучик света для Нико Пиросманошвили – вырезка из газеты, с которой он носится, и даже вешает на видное место, но этому лучику суждено будет исчезнуть, равно и мечте художника. Неразделенная любовь не отпускает героя, до самой смерти он хранит память о Маргарите. «Я бы плюнул на род человеческий, если бы не одна женщина». Пиросмани верит, как то бы полагало христианство, что «только тому, кто много страдал, всегда с лихвой достается» - еще, кажется, один столп, на котором держится жизнь художника.

В спектакле появляется тот, кого не было в жизни художника, – сторож. Идея об иллюзорности происходящего своим появлением обязана в первую очередь этому персонажу. К сожалению, Пиросмани скрывался от других, он не имел друзей и умирал в одиночестве, его даже нашли спустя несколько дней после смерти. Стало быть, никакого сторожа в реальном мире не было, а в душе Пиросмани – вполне возможно. Любому художнику, а особенно чувствительному, как Пиросмани, важно признание, общество пусть даже одного, но близкого человека. И вот Пиросмани придумывает для себя сторожа, друга и всех вместе взятых в одном лице. Кто этот человек? Немой, странный мужичок в возрасте. Вся его одежда в заплатках. Кажется, компаньон Пиросмани должен быть именно таким – пребывать в более низком положении. Тогда чувство собственного достоинства художника не поколеблется (ведь он уже разбит и подавлен некогда написанной статьей, не оставившей ни единого шанса Пиросмани-художнику), а героем будут восхищаться.

Последний персонаж, которого стоит рассмотреть обособленно, - Маргарита. Она предстает перед Пиросмани (на сцене) единожды, а перед нами – дважды. Она не осознает ни любовь Пиросмани к ней, ни его ранимость, потому критикует свой портрет, написанный Нико. Словно из-за этого она уезжает в Париж, и даже не говорит «до свидания», она говорит: «Прощай, моя любовь». Это расставание навсегда, и Нико это понимает, потому в своих мыслях заметит, что она позабудет о Нико, но не он о ней. Второе явление Маргариты в виде смерти. Точнее, Пиросмани видит в своем ангеле смерти Маргариту. «Хорошо, буду я тогда Маргаритой». Возвращаясь к тому, что мир, где происходит действие, - внутренний, очень похоже, что «Маргарита» разбирает этот мир: чистит стекла, убирает стулья, всю утварь вместе со скатертью. Нам провозглашают итог жизни художника – он пребывает в светлом состоянии духа, «и звезда у него на лбу», Пиросмани предается вечному сну, а затем мы слышим эпитафию. Важная строчка также подытоживающая жизнь Пиросмани: «Какой богаты и добрый человек, даже странно».

Сценическое пространство незамысловато. Все действие происходи «в одной комнате» - под лестницей. Минимальный быт из стола, стульев и прочего не столь важен в отличие от заднего плана. По-моему, задумка крайне интересна: стена, разделяющая мир спектакля надвое, состоит из стекол – будто в витрине за стеклом порой появляются люди, но ни они, ни их не видно по другую сторону. Рядом с появляющимися людьми в «окнах» красуется автопортрет художника. Рядом, но не вместе – они по разные стороны – Нико Пиросмани отделен от общества.

Звуковая составляющая не так явно проявляется, то есть музыкальное сопровождение минимально. В то же время история Пиросмани формируется за счёт закадрового текста в качестве перехода от одних историй к другим, авторского указания на следующую тему. В качестве таких интермедий взяты отрывки из поэмы Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре». Трудно связать выбранные отрывки с действием. Спектакль начинается с возвращения витязя Автандила в родную Аравию после трехлетнего путешествия, продиктованного своим долгом и любовью, в поисках таинственного и могучего воина. Лишь страсти Пиросмани по возлюбленной напоминают мне истории бравых воинов. Они буквально живут ради своих дам, но если Автандил и Тариэл близки к своим целям, то Пиросмани обречён на провал. Возможно, он хотел бы быть как эти витязи, вернуться в дом родной с благой вестью, к любимой, но Нико остался у пустого корыта.

Следующий отрывок об очередной, после долгой разлуки встречи Автандила и Тариэла. Этот отрывок о трепете, о радости вновь увидеть своего человека. Этот фрагмент предшествует сцене с Маргаритой, и точно описывает чувства Пиросмани. Вновь эпос отличается от «жизни», Автандил помчался к другу, а Пиросмани не встретил возлюбленную.

Третий и последний отрывок также из фрагмента нахождения Тариэла Автандилом во второй раз. Если предыдущие слова были о радости встречи, то здесь – скорбь, сожаление. Более того, Руставели в своей поэме предвещает смерть Тариэла. Пожалуй, отрывок также говорит нам о скорой смерти художника.

Темнота имеет особое значение в спектакле. Чёрный цвет - начало, то, что, видит Пиросмани перед тем, как творить. Он писал на чёрных клеенках светлыми красками. С появления света во тьме начнётся спектакль, этим же он и закончится. И вся жизнь Пиросмани будто мазки белой краски на чёрном. Он ищет свет во тьме, и ему это удаётся.

Муку я вижу проявлением светлого. Но в чем проблема муки? Ее явление временно: бросил ее в воздух, и как быстро это облако появилось, также быстро ушло, осталось на земле, более ничего не знача, а тьма никуда не делась. Главный момент, связанный с этим элементом, - смерть героя. Поглощение тьмой – небытие, но сторож посыпает художника мукой, и обеляет того, словно рисует картину: мы вспоминаем черный холст, на котором были лишь незначительные белые мазки, и также здесь, но уже Николай Пиросманошвили застывает, застывает в истории мировой художественной культуры.

Отрывок из газеты садовник Грего приравнивает в тряпке – они весят рядом. Такая грубость наравне с жесткой критикой творчества художника бьет по последнему, и он унывает, пьет и клянет Грего. Пиросмани оскорблен, в душе сильно ранен. «Даже не заметил, что раздавил мою единственную ягоду, мою черешню. Даже не заметил, что манжеты твоих брюк пропитались кровью». Но позже он воодушевлен, вера в нем жива и, кажется, крепка. «Мы воскреснем. Под лестницей валяемся, а воскреснем на великом пиру». Однако мир, люди только все рушат: кто-то даже успел похоронить Пиросмани, но как они сделали? Унося художника в забвение – сожгли отрывок из газеты. В своем противостоянии с миром Нико борется за себя и свое искусство, хотя понимает, что слаб для этого «молитвы воскресшему, еще более-менее живому Пиросмани». И твердит, что «никто не увидит, как уйдет» он.

Болезный художник напоминает мне Катерину Ивановну, героиню романа «Преступление и наказание». Особенно ее видение Камой Гинкасом в своем спектакле «К. И. из Преступления». Это люди в исступлении, отчаянии, одни против всего мира, и никто им не поможет (у Пиросмани есть сторож, у Катерины Ивановны были дети, но все это тщетно в борьбе с душевной болезнью). Стулья, суета и беспокойство о гостях, что вот-вот придут. Но приходит только беда. «Кто там? Это дождь». Дождь смывает все, это начало конца мира Пиросмани. За этим последует встреча с «Марагритой». Мы могли бы подумать, что дождь символизирует очищение, но избавление оказывается не от грязи, а от мира как такового.

Последнее, что мы видим – светящийся храм на холме в полной тьме. Не удалось обнаружить ни отношение Пиросмани, ни Някрошюса к религии, что могло бы стать ключом к этой сцене. Однако можно отметить, что оба мастера брались за религиозные сюжеты. Пускай это и будет основой для предположения о параллелях между символическим значением храма и художника. Храмы – суть проводники людей к возвышению, к Богу. Я бы сказал, что Пиросмани тоже в некотором роде стал подобным символом. Это некий свет, развевающий тьму. Пирсомани своими картинами показывал людям возможности познания, чувственного опыта. Картины Пиросмани, подобно храмам, оставили след в вечности. Пиросмани умер в одиночестве, но память о нем живет.

Майнор «Театр с нуля», преп. Татьяна Левченко


 

Нашли опечатку?
Выделите её, нажмите Ctrl+Enter и отправьте нам уведомление. Спасибо за участие!
Сервис предназначен только для отправки сообщений об орфографических и пунктуационных ошибках.