Проект «Как попадали на Таганку»

Проект «Как попадали на Таганку» – исследовательский. Сотрудники Проектной лаборатории по изучению творчества Ю.П.Любимова Евгения Абелюк и Елена Леенсон разрабатывают его с 2017 года.
За это время собран значительный материал о функционировании так называемой «Системы» – неформального объединения, участники которого получали возможность гарантированно купить два билета во время предварительных продаж за систематическое участие в дежурствах со списками. Внутри «Системы" существовала даже своеобразная театральная биржа.
Опрошены многочисленные создатели и участники «Системы». В этой работе сотрудникам лаборатории помогает один из участников "Системы" Юрий Шейн.
В настоящее время проект продолжает разворачиваться; его материалы будут опубликованы; история, о которой они рассказывают, сегодня кажется фантастической.
До сих пор об этой "тайной" театральной истории известно немного. Републикуем рассказ об одном из ее эпизодов из книги Дмитрия Курилова "Маёвский букварь", рассказывающей о жизни студентов Московского авиационного института.
                                                                                 Ломка

К наркомании наша «ломка» не имеет никакого отношения.
Наша ломка – более нежная, и очень культурная. А если что и связывает её с наркоманами – это то, что и там, и сям в ней участвовали любители острых ощущений.

Начиналась ломка с позднего вечера пятницы и заканчивалась часу во втором дня субботы.
По комнатам общаги ходил агитатор и пламенно агитировал: «Алё, народ, айда на ломку!»
Хлопали двери. Выходили молодые люди в пообношенных куртках, дырявых джинсах и кирзовых сапогах. Будто дело не в московском студгородке, а в какой-нибудь забытой Богом деревушке под каким-нибудь Урюпинском.
Вид у молодых людей был угрюмый и решительный. Как перед дракой.
Собственно, ломка – это и есть драка. Только без ударов – по лицу, по почкам, по шее. Да и вообще без ударов.
Ладно, хватит ходить вокруг да около. Переходим к сути.
Дело в том, что билеты в столичные театры в то расчудесно-причудливое время стоили относительно дёшево – максимум 2р. 50 копеек – дороже килограмма молочной колбасы, но дешевле докторской.
А спрос на эти билеты, мягко говоря, был. И он значительно превышал предложение.
Огромную часть билетов театры передавали профкомам различных учреждений – от всяческих ЦК до всяческих НИИ.
Что оставалось нам, студентам? Гулькин нос?
Нет! Нам доставалась ломка!
Жалкие остатки билетов театры всё-таки реализовывали через свои кассы, которые работали по субботам с 12 часов. Вот за эти-то остатки мы и вели благородную войну с конкурентами из других институтов.
Вся театральная Москва служила нам театром военных действий.

Сумерки. Перебежками шлёндрают наши разведчики вокруг да около самых пафосных театров. Ленком не взять – Ленком не наша территория, а сегодня Ленком пасут ребята из МВТУ. Их огромная шобла, нам их не сломать.
На Таганке – собственная мафия: даже не студенты, а какие-то взрослые, бородатые мужики, ну их на фиг, лучше не связываться.
В постоянном ожидании сигнала к наступлению мы оккупируем шикарный подъезд огромного «генеральского» дома. На подъезде домофон, но домофон маёвцу – не помеха. Ключик и циферки давно уже подобраны. Мы здесь не первый раз. Расползаемся длинным табором по лестницам.
Жильцы за высокими дверями (по две на площадке) сдавленно шушукаются, по очереди пялясь глазом в глазок.
Но мы ж не хулиганим. Не дерёмся. Не насилуем.
Мы даже не поём.
Просто сидим и ждём сигнала.
И жильцы отправляются спать, на всякий случай оставив у глазка часового – бдительную бабуленцию, у которой всё равно хроническая бессонница. Она смотрит на нас и улыбается: ещё бы, столько молодых мужиков. И не быдло какое-нибудь – техническая, блин, интеллигенция.
Сизым облаком по подъезду расползается дремота... Мой сосед уткнулся мне в плечо, я валюсь головой на следующего соседа... Секунды шаткого сна без сновидений – и острый шёпот, разрезающий наше небытие: «Подъём, бойцы! Ломаем Маяковку!»
У Маяковки – длиннющая очередь наших сверстников в таких же курточках и телогрейках. Очередь довольно жиденькая – Горный институт захватил нынче ещё два театра. Ребятишки расслабились и, похоже, гостей не ждут.
Самое время для атаки. Но для подстраховки – озорной манёвр.
Не знаю, кто придумал или случайно так всё сошлось, но получилось лихо:
Представьте себе: стоят горняки вдоль стенки Маяковки. А по улице, мимо них, неторопливо движется ранняя пташка - поливальная машина. Горняки – не дураки: от стенки ни шагу, стоят, глотают мелкий дождичек поливально-машинных струек. И тут из-за машины – цап-царап! – лихо вылетаем мы!
Преимущество – налицо: внезапность. Горняки пытаются группироваться, смыкают ряды, уплотняются, но мы уже пробиваем бреши: наскакиваем, вытаскиваем из очереди врага по одному.
Негласная заповедь: никаких ударов, никого не бить. Просто хватаешь противничка за курточку и тянешь что есть силы на себя. Удалось вытянуть – пулей на его место.
Потому у всех ломающихся воротники курток предусмотрительно загнуты вовнутрь.
Горняцкая скала трещит по всем швам и...
...рушится, обваливается, рассеивается, отслаивается от стены театра.
Наша же толпа, поглотив последнего соперника, смыкает ряды вдоль стенки и выплёвывает его далеко прочь, к его задыхающимся от обиды собратьям.
Впору втыкать в стенку маёвский флаг – Маяковка наша!
Первый тайм мы отыграли, однако, ещё только три часа ночи, а касса открывается в 12. Теперь главное – выстоять. Потому как бывают и утренние налёты...
Горняки возвращаются через полтора часа. Идут уверенно, вразвалочку – отозвали своих с других точек плюс нашли каких-то союзничков. Союзнички все крепкие, без кепок и бритые до отвращения. Неужто армию соблазнили?
Мы, полусонные, даже не сопротивляемся. На их стороне, кроме всего прочего – стремленье отыграться.
И вот мы снова без театра. И снова наши вожди держат тихий совет. И снова в разные стороны по Москве расползаются разведчики.
Ещё час томительной неопределённости, по истечении нам объявляют: идём-таки ломать Таганку.
И мы шагаем переулочками, затем выплёскиваемся на наш Бродвей – улицу Горького и – в ногу, сосредоточенным отрядом маршируем через Красную площадь, мимо Мавзолея, мимо Василия Блаженного.
Где-то вдали маячит милицейский газик. В котором едет наш главный вождь, изгнанный из института по причине неуспеваемости, но надолго застрявший в маёвском братстве театралов. Судя по всему, менты тоже в доле – они тоже хотят культурно отдыхать.
У Таганки пустовато, но пустота эта обманчива. К нашему вождю из переулочка подваливают два бородача, уводят его в переулочек, после чего он возвращается с неприятной убеждённостью, что делать нам здесь нечего, всё здесь схвачено, но дабы решить дело миром, нам обещано несколько пар билетов на обмен.
Делать нечего. Уже светает. А мы возвращаемся в нашу Маёвскую «вотчину» - к театру Моссовета. Не абы что, но наше, верняк...
Из кассы каждый боец уносит по две пары билетов. Одну оставляем себе, другую – на обмен. Мне достаётся длинный, на 4 часа спектаклище по «Братьям Карамазовым, но там Грушеньку играет Муравьёва, плюс ещё известные артисты. Ну и всё-таки партер.
А вторую пару я меняю на Сатиру, благо она рядом, и там наши союзнички.
В другие ходки я добывал билеты и в Большой, и в Малый, и даже на Таганку – «Вишнёвый сад», где в конце давали послушать запись Лопахина в исполнении Высоцкого. И зал слушал стоя.
А однажды мы ночевали в подъезде Булгакова. Воланда с Бегемотом не застали, но разные странные личности, как мотыльки на огонёк, туда слетались – пофилософствовать.

Рассказал на днях о ломке приятелю. У него проблема не стояла, поскольку существовал верный блат в театральных кругах – родственник одного из корешей работал театральным критиком и постоянно доставал если не билеты, то контрамарки. В любой театр. На любую премьеру.
Вот так вот. И никакой романтики.
А мы ломались.
И это было круто!