Протокол обсуждения спектакля «Послушайте!» на Художественном Совете. 8 апреля 1967 года

Кирсанов. Я впервые в этом театре. Я не эксперт театра. Но мне думается, что проблема этого спектакля вырастает из рамок одного спектакля.. Этот спектакль большой проблемы, серьезной и значительной. Спектакль, которому возвращена подлинная партийность ленинской формулировки. Должен вам сказать, что здесь Маяковский впервые прочтен. Можно ведь по-разному читать Пушкина, Некрасова. Но здесь впервые слова Маяковского зазвучали по-настоящему. Маяковского, наверное, еще долго будут прочитывать и перечитывать, но этот спектакль первый шаг к прочтению Маяковского. Я не коммунист, но я заявляю, что это подлинно партийный спектакль.

Яшин. Я не очень знаком с Театром на Таганке. Но из всего того, что я видел, мне представляется, что этот спектакль лучший. Я не беспартийный, я член партии, но я глубоко убежден, что это спектакль глубоко партийный. Я с восторгом следил за режиссерским решением этого спектакля (ведь это же не пьеса!). Прекрасно прочитано стихотворение «Юбилейное». После этого спектакля задумываешься еще раз о том, какой это огромный поэт. Это популяризация Маяковского.

Арбузов. Меня этот спектакль потряс. Это одно из самых лучших представлений, которое я когда-нибудь видел. У всех у нас есть свой образ поэта. Я глубоко благодарен театру за то, что он вернул мне мое юношеское представление о замечательной поэзии. Вся жизнь моя прошла перед моими глазами. Надо сказать, что этот спектакль имеет какое-то очищающее влияние – хочется жить так, как учил Маяковский.

Анчаров. Я не скажу ничего нового, но я присоединяюсь ко всему сказанному выше. Аристотель когда-то сказал, что искусство обязано доводить людей до катарсиса. Сегодня я обревелся. Последнее время в наших театрах идет много спектаклей, на которые мне лично не хочется ходить. Должен вам сказать, что этот спектакль под красным флагом. Это спектакль про революцию. Его необходимо смотреть нам.

Эрдман Н. Считаю, что этот спектакль – лучший венок на могилу Маяковского в этот юбилейный год.

Гутберес, режиссер. Нам необходим диалог. Мы соскучились по дискуссии. Но, к сожалению, у нас это не получается. И вот когда я посмотрел этот спектакль, мне захотелось жить лучше, в чем-то подражать Маяковскому.

Толстых В.И., философ, канд. фил. наук – Этот спектакль – многострадальный для театра. Это третий художественный совет, на котором я присутствую. Мы много спорили и вот наконец я увидел спектакль, который я ожидал. Прошу вас учесть, товарищи, что все это просто, и наверное, в спектакле не все еще до конца дотянуто. Но я убежден, что этот спектакль партийный в самом точном смысле этого слова, и что это будет самым лучшим подарком к юбилею нашего государства.

Брик. Я приношу большую благодарность режиссеру этого спектакля и всем артистам. Я много плакала на этом спектакле. Плакала над сценой революции, ведь революция – это самые счастливые дни нашей жизни. Я считаю, что монтаж стихов Маяковского абсолютно оправдан. Хорошо, что спектакль заканчивается стихами современных поэтов, особенно стихами Вознесенского. Я не могу много говорить, мне очень трудно, я очень волнуюсь.

Ефремов. Очень жаль, что здесь нет никого из руководящих товарищей. Разговор наш приобретает лирический характер. Я очень люблю Юрия Петровича и его театр, хотя всегда я где-то внутри полемизирую с ним. Думается мне, что этот спектакль наиболее глубинный и серьезный для театра. Очень нужный, поистине революционный. Наверное, здесь еще многое недоделано. И актерам надо больше вникнуть в смысл и суть режиссерского решения. Этот спектакль воскрешает подлинно революционные традиции нашего театра. Будет очень жаль, если этот спектакль не пойдет.

Низский. Всю свою молодую жизнь я прожил рядом с Маяковским. Много интересного я видел в советском театре, я смотрел 16 раз «Лес» у Мейерхольда. Присутствовал на репетиции «Баня». Большущее спасибо театру за то, что они показали нам настоящего Маяковского.

Львов-Анохин. Сегодня у меня было одно из самых сильных театральных потрясений. Театр своими средствами достиг огромной глубины. Это один из самых глубоких, из самых замечательных спектаклей нашего театра.

Агуров. Театром достигнута принципиальная победа. Говорят, что диктатура режиссера, а актеров нет, А я считаю, что этот спектакль в смысле актерском проведен на высшем уровне. И то, что могут делать актеры этого театра, не могут делать актеры многих других театров. Они умеют точно вести диалог. В этом спектакле произошло гармоническое сочетание воли режиссуры с волей актера, и основная мысль спектакля – «Я себя под Лениным чищу».

Паперный.  «Послушайте» нами услышано. В этом спектакле мы радовались каждому новому стихотворению, прочитанному по-своему. Тут необыкновенно точное понимание Маяковского. Чрезвычайно точное решение найдено с пятью Маяковскими. Театр оживляет Маяковского, и это очень важно. Сейчас нельзя говорить о Маяковском и при этом не говорить о 30-40-х годах.

Шкловский В. Вы повернули и открыли самого Маяковского. Этот спектакль уже сейчас победил. Очень хорошо. Я помню, как Маяковский говорил, что поэт хочет, чтобы что-то вышло, а цензор боится, как бы чего не вышло. Это очень живая вещь и очень нужная вещь.

Чухрай. Сейчас очень трудно собраться с мыслями. Наверное, этот спектакль во многом несовершенен. Я очень жалел, когда многие стихи читались быстро и я не слышал слов и не мог по-настоящему наслаждаться поэзией. Но это не главное. Огромное спасибо театру за этот спектакль. Я много плакал на нем, потому что это настоящая поэзия, потому что я видел настоящих врагов, с которыми боролся Маяковский – тупость, мещанство и т.д. Это нам очень близко, это наша жизнь. В этом спектакле прозвучало главное – борьба Маяковского, его поражение, его победа. Я старый коммунист (с начала войны в партии) от своего имени и от имени многих тысяч коммунистов я благодарю театр за настоящий партийный спектакль. За настоящий подарок революции в юбилейном году. Я знаю, что есть люди, которые хотели бы принести сладенький подарок, у нас появились официальные патриоты, которые считают своим долгом защищать советскую власть от нас. Я против этого буду всегда бороться. Маяковский не победил всех, он не зря боролся. Смотришь этот спектакль и волнуешься по существу. Я знаю, что есть люди, которые считают, что в этом спектакле есть что-то, как-то… У меня вызывают эти люди только протест.

Рудницкий К. Мне хочется остановиться на одной стороне вопроса. На взаимоотношениях Маяковского с аудиторией. За последние 25 лет эти отношения осложнились. Причин этому много. Мне думается, что этот спектакль возвращает Маяковского молодежи. Этот спектакль острием своим направлен против профессионального патриотизма. Но мне думается, что он проберет себе дорогу.

Анастасьев А. (?) И., критик.   Я много видел спектаклей о Маяковском. И они как-то не очень получались. Любимов убедил нас, что Маяковский сценичен. Это произошло потому, что здесь точное слияние желаний, мечты Маяковского и театра. Здесь мы ощутили Маяковского во всей сложности его натуры. Я не разделяю оптимизма Рудницкого. Мне думается, что у этого спектакля будет трудная судьба и нам нужно всем постараться пробить ему дорогу. Мне думается, что театр в этом спектакле шагнул вперед. Есть еще над чем поработать в этом спектакле, но самое главное, чего добился театр – это он показал того Маяковского,  которого мы сегодня почувствовали. Человека крови и плоти. Это большое искусство.

Кузнецов И. М., драматург. Я очень волнуюсь. Он возвращает Маяковского молодежи. В этом спектакле два героя. Первый Маяковский, в пяти лицах. Второй – Ленин, который непрерывно присутствует в этом спектакле.

Катанян, писатель. Я взволнован. Я хочу только сказать об одном обстоятельстве. Читка «Мистерии буфф», когда один член Моссовета заиграл на скрипке «Интернационал», происходила в помещении этого театра в 1921 году.

Бачелис Т. Здесь можно много говорить о настоящем, революционном, очень красивом спектакле. Мы забыли Маяковского. Для нас он трибун, оратор, революционер, но Маяковский – поэт, и театр этот создан ради поэзии, во имя поэзии. За то, что Любимов возродил поэзию, вернул нам душу Маяковского, его боль, его борьбу, его судьбу – большое спасибо.

Баркан Г. Я. (?), режиссер. Я сегодня по-настоящему понял, что мы очень упрощаем проблему актерского мастерства. Мне думается, что сегодня нам был показан высокий класс актерской работы. Наверное, следует собраться режиссерам и поговорить о мастерстве актера. Здесь, в этом спектакле актеру нечем прикрыться, здесь все видно, что он умеет делать и чего не умеет. Дело в том, что пьесы среднего качества, которые мы многие годы вынуждены были ставить, во многом дисквалифицировали и актеров и режиссеров. И мне думается, что актеры этого театра растут так потому, что они все время занимаются крупными проблемами. Мне понятна тревога многих товарищей за судьбу спектакля, ведь куда легче обсуждать пьесы среднего качества. А по этому спектаклю нужно подготовиться, почитать Маяковского и другие материалы, так что, видимо, понятен уход руководителей с этого обсуждения. Но как бы там ни было, этот спектакль – важное событие в нашей общественной политической жизни, и мне думается, что он увидит свет.

Карякин Ю. Ф., философ. Здесь речь идет о тех сотнях, тысячах наших молодых современниках, которым этот спектакль вернет замечательного поэта. И в этом главный выигрыш спектакля. Если звезды гасят – значит, это тоже кому-нибудь нужно, и нам к этому нужно быть готовыми.

Федоров, физик. Я ближе к науке и технике. Должен вам сказать, что самый большой эмоциональный заряд я получил на спектакле «10 дней, которые потрясли мир», в этом спектакле театр поднялся ввысь. Я надеюсь, что когда-нибудь передовикам производства и новаторам науки будут выдавать путевки в этот театр – театр революции.

Неизвестный, скульптор. Я все время крепился, а потом решил, что не выступить сегодня было бы бессовестно. Если разложить на части этот спектакль, то можно было придраться к каждому куску. Но этот спектакль – единый организм, одно дерево. Здесь точно соблюдена мера смешного и трагичного. После Достоевского хочется жить. Этот спектакль глубоко оптимистичный.

Левитанский Ю. Хочется говорить добрые слова, но меня волнует судьба этого спектакля. Я думаю, что мы должны обратиться к руководящим инстанциям и помочь тому, чтоб этот спектакль увидел свет.

Брик. Я хотела сказать только еще одно. Такой спектакль мог поставить только большевик и сыграть его могли большевики.