Марина Райкина. Любимов нашел Пушкина в капусте

Татьяна Ларина … раздвиньте занавесочку

День рождения Пушкина отметил Театр на Таганке — единственный, подготовивший спектакль не к круглой дате. Правда, праздник в цитадели шестидесятников получился сугубо протокольный.
Во всяком случае, такого бомонда дипломатического корпуса давно не наблюдалось ни в одном театре, даже в престижном «Ленкоме». Среди представителей посольств Израиля, США, Германии, Венгрии изредка мелькали театральные лица. А по случаю явления на Таганку президента Финляндии Верхнюю Радищевскую улицу перекрыли и на контроле установили парочку экранных металлоискателей. Словом, иностранная общественность серьезно готовилась отметить день рождения солнца русской поэзии.

83-летний Юрий Любимов, похоже, решил не загонять Пушкина в рамки одного жанра, а испытал Александра Сергеевича на прочность сразу всеми — оперой, драмой, пластикой, фарсом, театром теней. Он с легкостью, не свойственной его возрасту, разложил «энциклопедию русской жизни» на Чайковского, джаз, рэп, русские народные и даже африканский фолк, что вполне уместно в связи с родословной поэта. Литературный монтаж из «Евгения Онегина» прямым попаданием угодил в «капусту», то есть капустник, на что поэт не преминул бы воскликнуть: «Ай да Пушкин, ай да сукин сын! Куда забросила судьба».

Впрочем, как известно, и не такие испытания проходил правнук Ганнибала. Выдержал с достоинством, чего нельзя сказать о новом произведении Таганки. Уже декорация (художник Борис Бланк) не внушала уверенности в прочности поэтической конструкции. Сцену занимали небрежного вида двухэтажные деревянные секции с занавесками, в которых обитали Татьяны, Онегины, Ленские, няни, Зарецкие — по двое-трое на одну роль.

Эти занавески утомили публику буквально через двадцать минут: этого времени хватило, чтобы понять основной прием режиссуры. Он был по-капустному прост: отдернули занавеску — явился «француз убогий», тут же заговорил. .. естественно, по-французски. Задернул занавесочку — и ну учить его всему шутя, чтоб не испортилось дитя. Занавесочки шмыг-шмыг, а там уже нянька с шамкающей челюстью и девица в чепце — диалог Татьяны с няней. Нежный тенор Козловского: «Куда, куда, куда вы удалились?» — включится, когда Онегин задумает пристрелить Ленского. А сон Татьяны разнообразит только одно — битая молью шкура белого медведя, водруженная на артиста, который будет гоняться по сцене за одной из Татьян.

Получилось так, что Любимов нашел Пушкина в капусте и там же его потерял. Поскольку слова, пропетые и проигранные на разный манер более или менее остроумно, были. А то, что за словами, никто не обнаружил. Однако иностранцы, впечатленные экстремальным подходом к Пушкину патриарха российской сцены, аплодировали продолжительно-вежливо.

Сам патриарх оказался не так-то прост и в самом начале обезопасил себя слегка подредактированной цитаткой из Пушкина: «Довольно я Дидло терпел, но и Любимов надоел». Ай да Любимов! Ай да…