Марина Райкина. «Несъедобное суфле для госмашины»

Таганка на свой очередной день рождения — 41-й год со дня основания — приготовила именинный пирог. А именно — «Суфле». Так называется новая постановка Юрия Любимова, оказавшегося оригинальным кондитером.

Рецепт Суффле как кондитерского изделия незамысловат: яйца, белок, ароматизаторы. «Суфле» от Любимова, как продукт театральный, весьма оригинален и составлен из непростых ингредиентов, как то: «Процесс» Франца Кафки и «Мэлон умирает» Самуэля Беккета. Оба произведения о ничтожности личности перед лицом государственной машины смонтированы без швов и виртуозно переходят одно в другое. А суть их прокомментирована цитатами из Ницше.

— Когда я начинал, думал — что должно быть на сцене? — рассказал после премьеры Юрий Петрович. — И как-то ехал по Садовому кольцу, вижу — автобусная остановка. «Стой!» —кричу сыну — но он уже рванул дальше. Но образ остался — стекло, сплошные клочки бумаги.

И вот на таганковской сцене — автобусная остановка, заклеенная объявлениями. Мужчины в плащах и костюмах. Это единственное место, где люди еще могут пофилософствовать. Один начинает, а подхватывает и развивает мысль хор, что движется слева направо. У каждого в руках складные деревянные стулья, которые отбивают ритм текста. Их деревянный звук — часть партитуры, сочиненной Владимиром Мартыновым для «Суфле», в которую уместно вмонтированы цитаты из сочинений Малера и Вагнера.

Если первая часть — образ процесса, в который попадает герой Кафки (портрет автора помещен справа на портале) и ни за что гибнет, то вторая — тихая мелодия перед смертью, тоже подготовленная бессмысленной системой. Мелодия тихая и по образу белая: на белой кровати двое в белом — старик Мэлон в исподнем (Феликс Антипов) и крохотная медсестра (Трибунская), похожие на марионеток в халате и чепце Их диалог вызывает слезы, но конец предрешен, что и подтверждают цитаты — из Ницше.

«Суфле» — последняя и самая лаконичная часть триптиха, над которым Любимов работал последние годы. Первая — «До и после» — строилась на поэзии Серебряного века, «Идите и остановите прогресс» — на поэзии обэриутов, третья — на прозе абсурдизма. Но какой бы литературная основа ни была, связывает их одно — полифония звучания. У Любимова — не спектакль, а симфонии, где слово музыкой звучит. .. На столь сложных сочинениях у Мастера работает в основном молодежь — последний набор Любимова. Ребята отлично двигаются, поют, играют на музыкальных инструментах.

Радует, что Любимов, которому в этом году будет 88, не намерен сдавать позиции. Несмотря на обманчивую сладость названия нового спектакля, он вряд ли устроит тех, кому нужен театральный продукт попроще и подоступнее. А для власти, в связях с которой художник никогда не был замечен, вообще покажется несъедобным. Впрочем, на Таганке так было при всех режимах. Не случайно после премьеры кое-кто из зрителей сказал: «Запахло старой Таганкой».