Ольга Романцова. Гоголю таракан не страшен

Режиссер Юрий Любимов поставил спектакль, посвященный Николаю Гоголю, когда его коллеги-режиссеры уже «отстрелялись», выпустив все, что полагается, к юбилейной дате. И по обыкновению высказался интереснее остальных. Спектакль «Арабески» в Театре на Таганке — это не постановка какого-то одного гоголевского произведения, а скорее размышления режиссера о писателе. Постановка задорная, пластически выверенная, полная неожиданных поворотов.

Большинство творческих людей носят с собой записные книжки. Вдруг прозвучит какая-нибудь необычная фраза или мелькнет в голове мысль, которую нужно немедленно записать. Такие записные книжки были, например, у Чехова.

Как выяснилось, у Юрия Любимова тоже есть свои записные книжки, но фрагменты из них он ставит сам. Превратив свои мысли и наблюдения, связанные с Николаем Гоголем, в спектакль «Арабески», Любимов добавил к названию подзаголовок «Карманная энциклопедия», с самого начала определив исходный материал.

Впрочем, основное название у спектакля то же, что и у сборника прозы, составленного самим Гоголем и опубликованного при его жизни. Понятно, что произведения писателя Любимов не мог проигнорировать: фрагменты из повестей «Старосветские помещики», «Иван Федорович Шпонька и его тетушка», «Шинель» и теоретических статей классика становятся наглядной иллюстрацией к собственным режиссерским размышлениям о творчестве Гоголя и его личности.

Мысль о том, что и Гоголь, и его произведения многомерны, режиссер иллюстрирует забавной метафорой. На сцене не один, а сразу три Гоголя. Поначалу все в одинаковых зеленых фраках и запросто шутят со своими двойниками-клонами. Но вскоре один превращается в Гофмана, что вполне объяснимо: Гоголь, как и он, смешивал в своих сочинениях народные сказки и легенды то с мрачными видениями, то с шуткой. Другой зеленофрачный двойник становится Кафкой, отчасти вышедшим из гоголевской шинели.

Многоликостью Гоголя дело не ограничивается. Композиция постановки, составленная Любимовым, причудлива, как та самая арабеска, — восточный узор из геометрических фигур и растений. Рассказ о жизни писателя перетекает в режиссерские размышления, из них вдруг рождаются фрагмент гоголевской прозы или шутка. Мастер, несмотря на почтенный возраст, всегда не прочь похулиганить. Например, стоит Гоголю что-нибудь сказать о России или Москве, по декорации вверх и вниз начинает заинтересованно сновать огромный рыжий таракан.

Тексты писателя в «Арабесках» то играют в жанре психологического театра, то читают в ритме античного гекзаметра, то превращают в представление кукольного театра. За происходящим на сцене следит задумчивая кукла Гоголь. В какой-то момент она вдруг хватается за нити, привязанные к рукам и ногам актеров, и начинает ими управлять, будто Карабас-Барабас марионетками.

Впрочем, «Арабески» это не только театральный балаган. В спектакле звучат размышления о жизни и смерти. Любимов касается религиозных воззрений Гоголя, напоминая, что тот мечтал построить в Москве храм, куда ходили бы люди разных вероисповеданий. Режиссер включает в спектакль стихотворение Пушкина «Дар напрасный, дар случайный…» (он сам читает его в записи) и отвечает стихотворением митрополита Филарета «Не напрасно, не случайно жизнь от Бога мне дана».

Текст Гоголя почищен, основательно проветрен и звучит на редкость актуально. Герои спектакля вездесущи. Они в любой момент могут выскочить из-за светлых подвижных ширм, поделивших сцену на части, будто черти из табакерки.

Спектакль блестяще исполнен, и не только в плане актерского мастерства. Актеры слаженно, как оркестр, танцуют, поют, меняют театральные жанры как перчатки и запросто переходят из одной роли в другую. Интересно наблюдать не только за тем, что делают актеры, но и за тем, как они это делают. Все действие настолько пластически и ритмически выверено вплоть до каждого поворота головы, что временами напоминает скорее балет, чем драматическую постановку.