Ольга Романцова. Суп из топора

Юрий Петрович Любимов уже превратил в спектакли "В круге первом" Солженицына, "Евгения Онегина" Пушкина и "Театральный роман" Булгакова. В этом сезоне выпустил спектакль "Сократ/Оракул" по пьесе Константина Кедрова.

Премьера совместного проекта Театра на Таганке и Европейского культурного центра в Дельфах состоялась в Афинах в июле этого года. Московскую премьеру отложили до октября. Похоже, ни перемены, происходящие в мире, ни возраст не влияют на режиссерский дар Любимова. Юрий Петрович все так же безупречно владеет сценической формой и создает мизансцены-метафоры. Мастерство режиссера достигло уже такого уровня, что он может создать спектакль буквально из ничего, будто солдат из русской сказки, сваривший кашу из топора.

На сей раз режиссер оказался в ситуации, очень напоминавшей известную сказку. Драматургический дебют Константина Кедрова оказался неудачным. Известный поэт и литературный критик собрал в тексте своей мистерии (так обозначен в программке жанр действа) разного рода прописные истины. Сократу то приходится сознаваться, будто "он знает, что ничего не знает", то вещать: "истина в вине". Еще греки развлекаются, переиначивая русские поговорки. К примеру, друзья философа любят повторять: "Ксантиппы бояться — к Сократу не ходить". Выписанные на бумаге комбинации из этих реплик могут показаться кому-то литературными играми в духе постмодернизма. Но стоит произнести их вслух, постмодернистская аура отлетает, как луковая шелуха. А повторение выдуманной поэтом триады: "фаллос, логос, голос" уже не производит впечатления столь любимой Кедровым "метаметафоры". Сюжет предельно прост: Сократу (Феликс Антипов) предлагают выпить чашу с цикутой, и он ее выпивает, предварительно процитировав евангельскую фразу: "Да минет меня чаша сия". Посмотрев спектакль, можно сделать вывод, что сочинять пьесы очень просто: берешь какой-нибудь сборник афоризмов, начинаешь выписывать их в столбик в произвольном порядке, а дальше нужно только найти для персонажей подходящие имена.

Положение спасают режиссерское дарование Любимова и творчество целой команды талантливых людей, заново создавших спектакль. Банальность пьесы скрывается всеми возможными способами. Композитор Владимир Мартынов сочинил музыку в стиле древнегреческих песнопений, воссоздающих дух архаической Греции. Часть текста актеры не произносят, а поют. Музыкальный руководитель спектакля, хормейстер Андрей Котов создал из них подобие античного хора. А Ксантиппа (Лариса Маслова) произносит свои реплики со странным акцентов в синкопированном, музыкальном ритме. Актеры танцуют и проделывают на сцене разные упражнения. Андрей Меланьин придумал интересный пластический рисунок. Актеры двигаются в танце, порой напоминая ожившие фигурки античных ваз и мозаик. Сценография "Сократа / Оракула" выразительна и предельно проста: над высоким черным помостом, где происходит действие, развешано несколько настоящих натюрмортов. Художница Татьяна Ян, впервые участвующая в театральной постановке, написала их под впечатлением истории о Сократе.

Кроме того, Любимов дополнил текст Кедрова строфами Пушкина, Гете, Пастернака, Бродского и еще целой когорты поэтов. Посмотрев "Сократа/Оракула" начинаешь завидовать греческим зрителям. Они видели интересное и очень динамичное зрелище, не понимая, о чем говорят герои и не пытаясь уловить отсутствующий смысл. Трудно предположить, что поставит Любимов в следующий раз. Возможно, накопленный опыт натолкнет его на мысль инсценировать телефонную книгу.