Луиджи Росси. «ЛЮБИМОВ: Я ПРИШЕЛ С БАХОМ В ЦЕРКОВЬ, И КРЕСТ ОПЛАЧЕТ НАС»

«Ла Стампа» № 112, пятница 31 мая 1985 г., стр. 21

«“Никто не представляет себе, что сотворит Любимов с беднягой Бахом”. – Еще до начала репетиций, для проведения которых театр Ла Скала пригласил меня, начались инсинуации и клеветнические высказывания. Точь-в-точь также поступила советская пресса в отношении моей «Пиковой дамы», которую подвергла нападкам, даже не посмотрев».

Мы беседуем с Любимовым у церкви Сан Марко, где 5 июня состоится премьера баховского шедевра. Дирижировать будет Золтан Пешко [2], над сценографией и костюмами работает Паскуале Гросси [3]

В этой церкви в 1874 году Верди дирижировал своим “Реквиемом” (Messa da Requiem) в память Мандзони [4] (100 лет спустя в тех же стенах ее возобновил Аббадо [5]), и именно здесь молодой Моцарт выступал во время первого своего приезда в Милан в 1770 году.

По словам Любимова, он благоговеет перед этими великими именами. Чтобы подтвердить на деле, русский режиссер-перебежчик публично обратился к пастве в воскресенье, после окончания проповеди приходского священника. Он принес извинения за беспокойство, которое причиняли прихожанам репетиции, добавив, что в русской православной церкви устраивать сценические представления было бы кощунственно. «Но я, - сказал он далее, - не хочу причинять неудобств ни вам, ни Баху, я надеюсь приблизиться к нему, как это сделал Ингмар Бергман в «Волшебной флейте» Моцарта [6].

Любимов впервые встает рядом с главным кантором и впервые работает в стенах храма; прежде он поставил ряд спектаклей во многих известных театрах, а также на сценических площадках, еще менее предназначенных для такого исполнения. Он искренне испытывает чувство священной робости, но в то же время полностью осознает, что приступает к работе над таким шедевром, как «Страсти», в котором уже изначально заложена сценичность, проявляющаяся в речитативах Иоанна Крестителя.

На обнаженном алтаре церкви Сан Марко будет установлен ледяной крест, который по мере исполнения мессы постепенно будет таять.

Образ «плачущего креста» как символ будет понятен каждому слушателю; зрелище будет сопровождаться хоровыми плачами по умершему Христу; эти плачи, по словам постановщика, принадлежат к числу величайших шедевров полифонической музыки всех времен.

«Тающий крест», - продолжает Любимов, - является также символом сожаления по утрачиваемой нами духовности, по тому, что мы забываем Евангелие, и здесь, в Италии, это тем более очевидно, потому что на  стенах любого храма в этой стране библейские сцены запечатлены величайшими художниками эпохи Возрождения.

Возле креста сценическое пространство затянуто прозрачной трехслойной материей, за которой будут появляться мимы, будет демонстрироваться игра в духе китайского театра теней, а также — по принципу диптиха — будет происходить движение актеров, которые будут сопровождать чтение текста Пикандера [7].

Сценическое действие будет строгим по стилю, как и сценография Гросси, но в него будет также включено голосовое сопровождение, хор мальчиков и солистов в лице Кристины Лаки, Ортуна Венкеля, Кристеля Бландина, Ганса Блоквица, Маттиаса Хелле и Бернда Вейкля.

Любимов не хочет входить в детали своей постановки, в то же время не переставая подчеркивает ее безыскусственность.

«Лучше прочесть несколько страниц Библии, чем исследовать факты театральной жизни. Я предпочитаю вспоминать Достоевского, который пришел мне на ум, когда я готовился к постановке «Страстей». Я люблю вспоминать его замечательное утверждение: «Если меня спросят, что я предпочитаю — Истину или Христа, я выберу Христа».

Древняя славянская мистическая душа в этом утверждении раскрывается, кажется, лучше всего, и оставляет привкус горечи.

«Я с сокрушением вспоминаю ветреный день, когда я находился в Турине и был занят репетициями «Лулу» Альбана Берга. Я смотрел Синдоне [8], а потом мне сообщили, что меня выгнали из СССР. Теперь они мне больше ничего не смогут сделать. Но я бы хотел, чтоб вы, итальянцы, проявляли больше уважения к моей работе».

Любимов входит в костел и, обращаясь к исполнителям, просит их учесть, что в пространстве собора каждый их жест становится ритуальным. В сцене Тайной Вечери он объясняет мимам: «Берите этот стакан так, как Священный Кубок Грааля, а не держите его в руках так, словно хотите чокнуться». Мы ощущаем своего рода дрожь по телу, пусть обусловленную суматохой репетиции. Мы воспринимаем русского художника как победителя, хотя, несомненно, на какой-то момент церковь лишается атмосферы святости.

[1] Луиджи Росси – итальянский композитор, органист, вокальный педагог.

[2] Золтан Пешко — венгерский дирижёр и композитор-авангардист.

[3] Паскуале Гросси – известный итальянский художник по костюмам, работал на ведущих оперных сценах мира, участвовал в создании импровизационных спектаклей

[4] Алессандро Франческо Томмазо Мандзони — итальянский писатель-романтик, теоретик итальянского романтизма. Верди на ранних этапах своего творчества был единомышленником Мандзони.

«Реквием» Верди был написан к первой годовщине смерти писателя и впервые исполнен в соборе Сан Марко в Милане.

[5] Клаудио Аббадо — итальянский оперный и симфонический дирижёр. Работал с Ю.П.Любимовым над постановкой оперы Луиджи Ноно «Под жарким солнцем любви» в Ла Скала (1975).

[6] В 1980-е выдающийся шведский кинорежиссер Ингмар Бергман поставил «Волшебную флейту» Моцарта.

[7] Пикандер – литературный псевдоним Кристиана Фридриха Хенрици  — немецкого поэта и либреттиста, на протяжении многих лет работавшего с Бахом. Пикандер - автор либретто «Страстей по Матфею», как и “Страстей по Иоанну”.

[8] Синдоне – плащаница, или Туринская плащаница, Святая Плащаница, которая хранится в Туринском соборе.