Мария Седых. Добрый человек из Арканджело

«Мёд» Тонино Гуэрры — на сцене Театра на Таганке

Никак не пишется первая фраза. И я даже знаю почему. Ну как в ХХI веке, не поерничав, взять и брякнуть без разбега: «Я слышала музыку сфер». А еще догнать и добавить: «…и облилась слезами умиления». Но, черт возьми, я ее слышала все 57 минут, что длится спектакль «Мёд», поставленный Юрием Любимовым по поэме Тонино Гуэрры. Наш 92-летний Мэтр поздравил этим представлением своего младшего товарища с 90-летием. А Таганка свой 46-й день рождения опять отмечала премьерой. От одних этих цифр голова может закружиться, а тебе к тому же дарят маленький шедевр. И ты забываешь о датах и только благодарно повторяешь про себя: «Дай им Бог здоровья. С днем рождения».

Из фойе в зрительный зал открыта только одна дверь — прямо на сцену. Публика проходит по подмосткам и, держась за поручни шатких перил, спускается в партер. Когда свет погаснет, рабочие унесут их за кулисы, отделив нас от театрального действия. Что хотел сказать режиссер, пустив нас через святая святых? И вы, мол, родом оттуда? Мёд-пиво пили? Может быть.

Спустя мгновение картинки Гуэрры оживут (именно ими оформлено пространство — другого художника и быть не могло) и засияют тем таинственным светом, которым переливается только смальта. Один из любимых материалов мастера, знающего какой-то свой секрет ее обжига. Впрочем, Тонино знает множество секретов преображения материального мира. Под его руками расцветают сады забытых фруктов, а глиняные кувшины становятся танцующими. Наш-то Петрович тоже гончарных дел мастер и в большом ладу с секретами театральными, волшебствами сценическими. Его материал — артисты. Та еще глина. Они сверкают здесь все вместе и каждый в отдельности. Феликс Антипов, Валерий Золотухин, Любовь Селютина, Алексей Граббе, Полина Нечитайло. Отдельность — очень важное свойство мировоззрения Гуэрры.

Из сотни сценариев, написанных Гуэррой к фильмам Феллини, Антониони, Рози, де Сика, де Сантиса, Тарковского, Хржановского и многих-многих других замечательных режиссеров, во время представления «Мёда» память, конечно, выбирает «Амаркорд». Сюжет поэмы переносит нас в маленькую деревушку, где из 1200 жителей осталось всего ничего: два поссорившихся брата, два сапожника, старуха с козой, мать с дебильным сорокалетним сыном да монах. Но то же небо над головой, так же сменяются времена года, так же расцветают вишневые деревья и колеблется пламя свечей, зажженных в храме. Когда персонажи заполнят сцену, взвалив на плечи тяжелые брезентовые рюкзаки послевоенного покроя, и поплывут по водам Леты, перед глазами, сменяя друг друга, замелькают кадры когда-то потрясших фильмов. Картинки у каждого будут свои, потому что на сцене не копии, не имитации, а поэтические ассоциации, рожденные от встречи двух больших художников. Свои мастер-классы Гуэрра часто предваряет словами: «Ваша память должна представлять копилку воспоминаний». Наша, зрительская — тоже. От объема копилки зависит глубина наслаждения. И возраст здесь совсем ни при чем.

На Таганке всегда любили бить в колокол. Растревожить. На этот раз выходишь с чувством покоя и счастья. Быть может, при чем как раз возраст создателей? Созидателей, жизнь которых медом не была, но вкус которой они отведали сполна.