• A
  • A
  • A
  • АБВ
  • АБВ
  • АБВ
  • А
  • А
  • А
  • А
  • А
Обычная версия сайта

В. Шитова. Право на бенефис

 Актёр на телевидении: Сб.ст. Вып. 1, М. Искусство, 1976. C. 23-24

Юрий Любимов в телеспектакле «Всего несколько слов в честь господина де Мольера» (композиция по Булгакову, режиссёр Анатолий Эфрос).

Мы много лет не видели Любимова как актёра, тем более никогда ещё не видели его актёром телевидения; с тех пор, как существует Театр на Таганке, всем казалось, что Любимов закрыл и убрал своё гримировальный ящик раз и навсегда.

Но вот телеспектакль, в котором Любимов сыграл сразу две роли – Мольера и Мольера в роли Сганареля в мольеровском «Дон Жуане».

Не знаем, в какой час одному режиссеру пришло на ум решение пригласить сыграть у себя другого режиссёра. Но что знаем твёрдо, так это то, что тут была, действовала не прихоть, а осознанная необходимость.

Эфросу, режиссёру, работающему для телевидения не просто охотно, а с настоящей жадностью, потребен был именно тот, кому ведом не только вкус актёрского ремесла, но лавры и тернии художника, у которого есть свой театр, за который он отвечает и перед публикой и перед историей. Тот, первый на театре человек, от которого здесь зависит если не всё, то почти всё. Человек, который знает и пыльную, грубую изнанку декораций, и каждый оттенок в настроении своих актёров, и дыхание всегда разного – потому что он всегда сегодняшний – зрительного зала; человек, который зависит от тысячи вещей и каждый день борется за своё дело. И терзается. И знает радость. И прежде всего хочет быть понятым.

Любимов принёс в спектакль всего себя, весь свой сценический, режиссёрский и жизненный опыт. Годы и то, как он их прожил, властной и тяжкой рукой вылепили его лицо: ушла открытая, русоволосая и ясноглазая юношеская прелесть, проступило другое – знающее, победительное, усталое. Его Мольер и его Сганарель врезаются, впечатываются в наше сознание не потому, что нам известно: это Юрий Любимов – и нам любопытно увидеть прославленного режиссёра в гриме и костюме, а потому, что в них присутствует сокровенная и открытая нам сейчас правда о самом естестве творчества. О его высотах и низменностях. О его тяжком поте и прорывах в бесконечное.

В том, что сделали вместе Эфрос и Любимов, есть торжество телевизионного театра, которому одному – оно становится всё яснее и яснее день ото дня – открыт доступ в мир творческого сознания, свершающего свою непостижимую работу на наших глазах. Прямое дело телевидения, когда оно искусство, а не средство информации, делать этот мир обозримо-проницаемым и потрясающе конкретным.


 

Нашли опечатку?
Выделите её, нажмите Ctrl+Enter и отправьте нам уведомление. Спасибо за участие!
Сервис предназначен только для отправки сообщений об орфографических и пунктуационных ошибках.