Глеб Ситковский. Боги убоги, а Сократ стократ

«Сократ/Оракул» К. Кедрова и Ю. Любимова, реж. Юрий Любимов. Театр на Таганке.

Сократ выпил цикуту ровно 2400 лет назад. Мировая общественность не смогла не заметить этой печальной даты: ЮНЕСКО объявило 2001-й годом Сократа.

Круглые даты принято отмечать «датскими» спектаклями не только на просторах бывшей советской родины, и поэтому Европейский культурный центр в Дельфах попросил Любимова подумать о Сократе. Любимов в свою очередь перепоручил беседы с Сократом поэту Константину Кедрову, и из-под его бодрого пера вскоре вышла веселенькая пьеска о греке, который ехал через реку в компании с другом Платоном, истиной, которая дороже друга Платона, и женой Ксантиппой, которая дешевле и друга, и истины («Ксантиппы бояться – к Сократу не ходить», – непринужденно каламбурят древние эллины).

Река, заключенная в тоненький желобок водосточной трубы, пересекает сцену, и к ее берегам с гулким выкриком «Эвэ!» выходит античный хор таганковцев. Эллинская звонкость отдается эхом по всем углам старой Таганки и приятно кружит голову, как хорошее вино. Исчерпав запас древнегреческих слов, актеры переходят на русский. Ох, лучше бы они этого не делали.

Пьеса, собранная из неуклюжих строк Кедрова (судя по частоте употребления, поэт, кажется, более всего гордится рифмами «боги – убоги» и «Сократ – стократ»), любимовских озарений и актерской отсебятины, ничуть не лучше тех пухлых рукописей, из которых сложены графоманские завалы в литературной части любого театра.

Премьера спектакля, заказанного Любимову греками, в Греции же этим летом и состоялась – 19 июля в Дельфах, а 21 июля в Афинах. Во время спектакля не раз возмечтаешь о блаженстве непонимания и черной завистью позавидуешь грекам: они, счастливцы, упивались всей этой сумасшедшей гармонией разноголосого хора, ни слова не понимая по-русски.  Отчаянно хочется быть греком, пока актеры перемежают чтение книги «В мире мудрых мыслей» («Я знаю, что я ничего не знаю», «Истина в вине» и т.д.) с веселым скандированием «Сократ – чемпион!».

К счастью, за этими виртуозными распевами (большая удача композитора Владимира Мартынова и хормейстера Андрея Котова) доносятся не все слова, да Любимову, кажется, по большей части, уже и не нужны слова. Он демонстрирует блестящее владение формой, и эти его подвиги не способен сегодня  повторить ни один московский режиссер. Вот покатилось велосипедное колесо по желобку реки – красиво. Вот грязные брызги мокрой тряпки, которой размахивает Ксантиппа, сложились в прекрасный фонтан, а ее сварливые интонации – в чудесную музыку, отдающуюся эхом по сцене.

Чем дальше к концу спектакля (а длится он всего-то час с небольшим), тем чаще слова вытесняются нотами. До, фа диез, ре…. Вот уже и музыка низводится до простой гаммы, и над сценой разносится грустный голос самого Любимова, читающего Гете: «Взвейся, поэзия, вверх за созвездия! Взмыв к наивысшему, вспыхнув во мгле, ты еще слышима здесь на земле!».

Возможно, там вверху, за созвездиями и обитает истинный Сократ, послушный музыке сфер, но на земле – лишь жалкий выпивоха «Сократ-чемпион» с фальстафовским пузом (Феликс Антипов). Более всего спектакль Юрия Любимова напоминает прекрасный глиняный кувшин, в котором давным-давно прокисло вино. Кувшин гулок  и приятен глазу, а вино хочется сразу же вылить, не пробуя. Все-таки не правы были эти античные мудрецы. Истина совсем не в вине. Истина в кувшине.