Стенограмма обсуждения спектакля «Надежды маленький оркестрик…». А. Володин «Женщины и дети». С. Злотников «Два пуделя». Л. Петрушевская «Любовь». 19 декабря 1980 года

Художественный руководитель постановки – Ю. П. Любимов

Режиссер – С. Арцыбашев

Художник – Д. Боровский

Музыкальное оформление – С. Павленко

19 декабря 1980 года

Можаев Б. А.

Курганова

Кропотова Н. И.

Светлакова М. А.

Петрушевская Л. С.

Злотников С.

Селезнев В. П.

Ануров В. С.

Любимов Ю. П.

 Председательствует В. С. Ануров.

 Б. А. Можаев. На моей памяти это, пожалуй, первый случай, когда Юрий Петрович и весь коллектив театра пошли навстречу пожеланиям и Управления культуры, и нашей общественности, первый спектакль хорошего настроя, несмотря на какие-то неурядицы. Он смотрится вполне прилично.

На мой взгляд, очень удачна сценическая форма. Она вроде и проста до примитивности и, в то же время, создает иллюстрацию какой-то несколько, правда, искусственной, но все-таки облагораживающей атмосферы, всего того, к чему стремятся персонажи этого спектакля, на грани водевильной, особенно в последней вещи.

(Ю. П. Любимов. О водевиле великие люди говорили: водевиль – это вещь).

Да, это смотрится и будет смотреться, несмотря на водевильность на грани ералаша. Несмотря на резкие ситуации, смотрится с интересом. И тем не менее имеются и вполне серьезные сопутствующие намерения постановщика – нравственные требования: что есть сопутствующая нашей жизни область отношений, которая требует к себе очень серьезного внимания своей неустроенностью и своими неладами. Есть задачи, есть их решение, сделано это вполне продумано. Какие-то мелкие замечания есть, но это действительно мелочи словесного порядка.

Света сказала: «Я хотела одолжить ему 10 рублей». Она, наверное, хотела сказать «дать взаймы». Одолжить – это взять, просить. Теперь, к сожалению, так говорят, но одолжить и дать взаймы – это вещи разные, хотя теперь их и путают.

Поскольку я бывший гардемарин, офицер, я должен сказать: нахимовское училище матросов не готовит.

Л. Петрушевская. Он морской офицер.

Б. А. Можаев. Я из этого мира, тринадцать лет отслужил. Начиная с Нахимовского училища и особенно Высшего военно-морского училища, есть у нас такие понятия, что если бы морской офицер сказал вам, что он стирает белье, то для него кончилось бы все, ­– не только со стороны женской, но и всех товарищей, которые его знают. Морской офицер стирать белье не может.

Ю. П. Любимов. Он говорит: в порядке исключения.

Б. А. Можаев. Ни в каком порядке!

Ю. П. Любимов. Уже после училища.

Б. А. Можаев. Никогда!

Когда я уходил с флота, последние слова, которые мне сказал капитан I ранга:

(Ю. П. Любимов. Выступление Можаева – четвертая новелла!)       

-Опозоришь наш доблестный флот, если появишься где-нибудь когда-нибудь, даже в запрятанных под брюками кальсонах…

Я уж не говорю обо всем прочем. Есть определенная среда, есть определенные понятия. Даже в водевиле эти детали выдают себя. Для меня человек, который говорит жене своей, только что обретенной: «Я стирал на себя белье», – это не бывший офицер. Он может быть бухгалтером, кем хотите, но это не бывший офицер.

Есть понятия, которые для литератора не ерунда. Одно слово, одна фраза характеризует все.

Вопрос. Как же Вы, литератор, могли назвать это водевилем?  

Ю. П. Любимов. В высоком смысле. В «Лев Гурыче Синичкине» играл Щукин.

Борис Андреевич, а спектакль может идти, если мы выправим недостатки?

Б. А. Можаев. Это не недостатки, это мелочи. Мои придирки не должны никого обижать. Право автора – иметь свою точку зрения. Я просто говорю свои частные замечания.

Спектакль будет смотреться, он будет удовлетворять многие требования.

Ю. П. Любимов. Это молодые люди, они на четвертом курсе.

Б. А. Можаев. Я к ним не придираюсь. Я к словам придираюсь.

Все прилично. Ради бога, путь они играют. Никто никаких сомнений того порядка, что играют или не играют, очевидно, не будет высказывать.

т. Курганова. Меня спектакль очень взволновал, как мать взрослых детей.

Может быть, в спектакле и есть много недостатков, недоделок, потому что это студенты, только вышли на сцену, может быть, как всегда есть и бывает в сдаче, была спешка, но в целом спектакль меня очень тронул. Надо ребят поблагодарить, что они смогли взволновать зрителей.

Я думаю, что спектакль будет полезен и поучителен и для молодых, и для взрослых.

А что касается стирки белья, – мне кажется, что если он обладает этими качествами, то это его достоинство как мужчины, это не умаляет его достоинств, что он справлялся с женскими трудностями. Наоборот, постепенно он начинает располагать к себе. Сначала не понимаешь его, а потом он раскрывается с хорошей стороны.

В целом спектакль произвел на меня очень хорошее впечатление.

Все новеллы между собой увязаны. А девочка – Красильникова – великолепна.

Н. И. Кропотова. Первый вопрос – о выпуске спектакля. Я думаю, что все товарищи согласны, что спектакль можно выпускать.

И второй вопрос – какие пожелания можно высказать театру, чтобы спектакль рос и становился многообразнее, талантливее и интереснее.

Прежде всего надо отметить дебют молодых актеров.

(Ю. П. Любимов. И режиссера).

Появилась молодая актриса в таком качестве, в таких ролях. Это уже само по себе достоинство – быть отмеченной на театральном горизонте Москвы.

(Ю. П. Любимов. На фронте. Мы любим военные формулировки).

Кроме того, в работе режиссуры и молодой актрисы очень серьезным достоинством является, что в трех разных новеллах представлены разные характеры. Очевиден талант исполнителей и очевидно, что вот всех трех новеллах театр вместе с авторами пытается понять природу этих людей.

Очень ценно, что мы начинаем любить персонажей спектакля, понимать их неустроенность, их тоску. В спектакле в этом плане много интересного, особенно в последней новелле.

Что касается не людей, а собак, – с ними гораздо сложнее, они в чем-то сбили актеров, актеры где-то пошли своими словами, не все получилось, приходилось оправдывать действия собак. Но это – смотрите сами, как подстраховываться от этого.

А самое главное, – мне очень жаль, что первая новелла, очень драматическая, лирическая, поэтическая, очевидно, в интересах краткости и стройности спектакля, очень купирована. Там есть прелестный текст о детском доме. Многие детали ушли.

Ю. П. Любимов. Она от волнения выпустила целый кусок текста: «вам кажется, что я очень плохая? Да? А мне приятно, что вы хорошие».

Н. И. Кропотова. Это лирический ввод в спектакль, а новелла носит и самостоятельный характер.

Ю. П. Любимов. С Володиным мы говорили. Можно что-то вернуть.

Н. И. Кропотова. Там есть своя внутренняя логика – метания героини, ее попытки.

Ю. П. Любимов. Красильникова очень зажалась сегодня, у нее даже голос пропал. Репетировала она в пять раз лучше.

Н. И. Кропотова. Если у актрисы есть такие большие резервы, посмотрите, что можно сделать по линии текста и автора.

Ю. П. Любимов. Это даже хорошо, что вы видели ее в самом плохом виде.

Некоторые тексты я верну – несколько самых хороших фраз. Красильникова выпустила очень важные куски для построения кульминации.

Н. И. Кропотова. Ценность спектакль в том, что в нем есть единство. А сейчас единство идет немножко за счет нивелировки Володина.

Ю. П. Любимов. НЕ думаю. Володин доволен театром. Он сам предложил купюры. Я повторяю, от волнения актриса выпустила очень важный кусок.

Н. И. Кропотова. Это те краткие замечания, которые я хотела высказать.

М. А. Светлакова. Действительно, в этом спектакле две интересных работы, два интересных артиста – Красильникова и Арцыбашев. Это приобретение, если они уже в театре или намечаются.

(Ю. П. Любимов. Намечаются. Будут, если вы поможете).

Во всяком случае, на первом же просмотре совершенно ясно, что оба артиста работают очень интересно. Мне кажется, что Арцыбашев интереснее в последних двух кусках и менее интересен в володинской новелле. Вы, наверное, видите это и сами.

Ю. П. Любимов. В первой новелле ему и играть-то нечего.

М. А. Светлакова. З. А Славиной, чью работу мы сегодня видели (как ни нехорошо это говорить с моей стороны) дóлжно быть на уровне своих партнеров. В сегодняшнем показе есть ощущение, что сделано это пока пунктирно и до конца актриса своей роли не освоила. Но это – на усмотрение театра.

Ю. П. Любимов. Она существо неуправляемое. На нее нахлынуло и она – свое.

Она очень хорошо, скромно раздевалась. При зяте юбка на ней оставалась. Она снимала кофту, надевала ночную рубашку и потом под рубашкой снимала юбку. Поэтому я взъярился: стучи себя по голове и перестань выть! Был финал, что она бьет себя по голове: дура, дура! Проворонила дочку! Плачет, что дочка ушла. Так и будет. Это намечено, но Славина начала придумывать свои хохмы – вроде бы она такая же брезгливая, как зять. Чего же она его прогоняет?

М. А. Светлакова. Работа художника – предельно ранимая в создании образа спектакля. Конечно, это вещи вкусовые, я на этом категорически не настаиваю, но лично мне это не близко. Думается, что здесь возможны и иные варианты. Очень уж все это приземлено, категорично и метафоры предельно просты. Я говорю о том, как это создается сотней подушек и подушечек, которые спускаются на крючках.

Опять-таки это дело театра. А в целом я считаю, что мы можем разрешить театру играть спектакль.

Л. Петрушевcкая. Я смотрела второй раз. После первой новеллы я всплакнула.

Я очень волновалась за актеров.

Спасибо Вам большое, Юрий Петрович, за то, что Вы есть.

Ю. П. Любимов. К сожалению, А. М. Володин ушел. Но он говорил, что у него мнение хорошее, претензий у него нет.

С. Злотников. Я не плакал. Но я растроган.

Актеры, по-моему, замечательные. Я вижу перспективу, как они вырастут. Сегодня они очень волновались.

Я видел свою пьесу уже на сценах пяти театров в разном качестве, но на то, что на сцене будут живые собаки, мог пойти только один человек в мире – Юрий Петрович. Это придает просто неповторимое обаяние. Они не мешают, это главное.

Ю. П. Любимов.  Некоторые боялись, что после собак играть невозможно. А по-моему, нормально. Наоборот, они располагают зал.

С. Злотников.  Актерская задача очень расширяется и становится интереснее. Он каждый раз играет, но в зависимости от настроения собаки.

Ю. П. Любимов. Нами предусмотрены все варианты. Когда собака не слушается, он говорит: «Не получишь тринадцатой зарплаты»; если собака делает все, как нужно: «Молодец, получишь тринадцатую зарплату». Нами предусмотрены все варианты. Но для этого актеры должны успокоиться. Вы сами понимаете, что такое дебют. У нас давно этого не бывает, – люди входят постепенно. Вдруг взять и выкинуть двух молодых людей, да в такой спектакль!

Мы все время идем за театром Моссовета. Пусть они теперь идут за нами, а мы впереди с двумя пуделями. Пусть они нас догоняют с овчарками.

В. П. Селезнев. Мнение по спектаклю единое.

Когда мы знакомились с драматургией, мы, конечно, хотели, чтобы здесь она была объединенной и одной темой, и одним строем в спектакле. Я думаю, что это все есть, это получается, спектакль имеет определенные нравственные заряды. Когда среди создателей спектакля или принимающих спектакль есть и такие мнения и высказывания придирчивых людей, как Б. А. Можаев, по тому спектаклю, который мы принимали ранее, – я отношусь к этому весьма положительно.

На московских сценических подмостках появляется второй спектакль по пьесе Петрушевской. «Любовь» в театре Ермоловой – просто замечательный спектакль. Мы говорим об этом после очень хорошей работы в Театре на Таганке, и я не отказываюсь от того, что это хороший спектакль. Спектакли звучат по-разному. Здесь есть даже разная жанровая направленность спектакля – в том спектакле и в этом. Может быть, там есть упущения, но достоинства есть совершенно ясные и, очевидно, они льют воду на одну мельницу.

Приятно, что возможны такие интерпретации по этой драматургии.

Мне понравилась неоднозначность спектакля, его многозначная емкость и в теме, и в рассуждениях спектакля, и в том, что это делают молодые артисты и молодой режиссер. Это прибавляет уважения к тому, что видишь, это таит в себе надежды, то есть еще скрытые резервы.

Уже сейчас видна живая реакция зрительного зала. Когда будут в спектакле укрепляться и люди, и собаки, будет укрепляться и реакция зрительного зала. Я хочу пожелать спектаклю удачи, естественно, с учетом соображений, которые возникают и театра, и у авторов, и которые были высказаны по ходу наших разговоров. Как бы мало их ни было по количеству, они имеют определенную ценность для размышлений.

Я хочу поблагодарить театр и Юрия Петровича.

В. С. Ануров. Я хочу поздравить театр.

Замечаний было высказано немного и они, наверное, будут на пользу.

Пользуясь случаем, хочу поздравить всех с наступающим Новым 1981 годом, чтобы се было успешно творчески и человечески. Здоровья вам всем! [в этом 1981 году у Анурова будут вовсе не такие радужные отношения с театром в связи со спектаклем «Владимир Высоцкий». Он будет отказывать театру даже в том, чтобы придти на просмотр спектакля. А выступающие на Художественном совете будут обвинять его в лицемерии].

Мнение по спектаклю, видимо, однозначное. Спектакль мы разрешаем. Вы, Юрий Петрович, и наши помощники доведут его до определенных творческих позиций.

Было опасение, удастся ли скомповать эти новеллы в одном спектакле. Это произошло, и мне очень приятно появление драматургии Л. С. Петрушевской в двух спектаклях на московской сцене, и то, что и Злотников в Москве. Встречи должны быть продолжены.

На меня большое впечатление произвела последняя новелла.

Ю. П. Любимов. Благодарю вас и поздравляю и вас с Новым Годом. Желаем всем здоровья, поменьше неприятностей и чтобы у нас всегда так дружески шла работа.

Благодарим за внимание и за то, что вы пошли нам навстречу.