Анна Трушина. Классическая постановка в классическом театре

К моему удивлению, «Вишневый сад» Адольфа Шапиро вызвал у меня наиболее однозначное впечатление, чем любые постановки до этой. Я могу связать это с тем, что спектакль Шапиро полностью идёт по тексту Чехова. Герои выглядят достаточно органично: никто и ничто не выбивается из общей картины и не заставляет поставить спектакль на паузу с немым вопросом: «Что здесь происходит?».
Во время просмотра спектакля я не испытала каких-то ярких эмоций, и я хотела бы подумать, почему он показался мне довольно пресным, ответив на несколько вопросов:
На каком аспекте пьесы концентрируется постановка?
Как игра актеров в этом спектакле повлияла на его настроение и почему постановка скорее ощущалась как фильм?
Каково наполнение сцены и что оно привнесло в спектакль?
Игра Ренаты Литвиновой в роли Раневской: какова она?
Для меня было довольно очевидным, что спектакль в основном сфокусировался на отношениях между героями. Пару раз поймала себя на мысли, что совершенно не помню про вишнёвый сад: как будто его и не было никогда в этом произведении. Все герои (за исключением Раневской, о которой я поговорю отдельно) выглядят похоже на самих себя: все их интонации, жесты и мимика помогли мне с ходу отличить персонажей друг от друга и понять, кто есть кто. Текст пьесы изменён не был: разве что, иногда герои могли слегка сократить фразу или сделать её длиннее, но и это работало постановке на руку: она становилась более живой. Думаю, то, что текст остался прежним, также указывает на то, что именно взаимодействие персонажей было важно для Шапиро в этой постановке. Тем не менее, из-за предсказуемости текста и идентичной с книжной внешности героев, смотреть спектакль мне было довольно скучно. Очень хотелось чего-то неожиданного.

… но теперь стоит поговорить об игре самих актёров. Я бы назвала её «не театральной» в классическом понимании: у меня создалось ощущение, словно герои переживают свою драму взаправду, как реальные люди, и их снимают со стороны без их ведома. Когда на сцене находится четверо героев, и всё сфокусировано только на двоих, остальные двое не замирают в ожидании внимания: они продолжают жить, бросать друг другу взгляды и жестикулировать. Полагаю, это навело меня на мысль о том, что спектакль выглядит совсем как кино! Жизнь кипит в каждом моменте и в каждом углу сцены. Например, когда в начале говорит Епиходов, Дуняша переглядывается с Лопахиным: по ней хорошо видно, что она хочет рассказать о предложении и ждёт, когда Епиходов удалится из кадра. В такую продуманную концепцию взаимодействия персонажей очень хочется встроить не менее продуманный фон: весь быт, который бы подчеркнул атмосферу, где находятся герои. Потому что смотреть на пересказ сюжета без изменений в пустом пространстве – не то, что может крепко схватить моё рассеянное внимание, какими бы живыми не казались герои.

Говоря о наполнении сцены, замечу: она достаточно пустая. В основном акценты делались именно светом, а не предметами: становилось то светлее, то темнее, а окружение оставалось примерно одинаковым. Мне очень не хватило наполнения в кадре: думаю, замысел был в том, что всё должно быть сфокусировано на героях, а не на их окружении. Но именно это меня и расстроило! Несмотря на харизматичность актёров, без хорошо обставленной сцены весь спектакль показался мне таким же пустым, как и она. Не хватило поддержки в виде декораций для того, чтобы пересказ Чехова хотя бы ощущался цельным и насыщенным. Мне кажется, в теории недостаток интерьера должен был играть на руку знаменитым актёрам, ведь всё внимание было приковано именно к ним: но лично для меня этот приём не сработал и только ослабил восторг, который я могла бы получить от просмотра. 

А теперь я хочу перейти к самому интересному для меня аспекту этой постановки: к героине Раневской. Я не помню ни одну актрису, которая сыграла бы эту героиню так, как это сделала Литвинова, и не могу понять, хорошо это или плохо. Иногда мне казалось, что актриса играет саму себя: Раневская в её исполнении казалась самой Литвиновой на каком-то очень изысканном интервью. Интонации, прерывистое произношение фраз: всё это характерно не столько для Раневской, сколько для самой актрисы. Однако я не могу сказать, что персонажу не подошёл этот отыгрыш: такая игра нарисовала перед нами образ довольно инфантильной взрослой женщины, живущей в своих мыслях и часто выпадающей из реального мира. Эти черты очень подходят Раневской, готовой отдать последний золотой незнакомому человеку. Также я заметила, что героине передалась и некоторая манерность актрисы: и это здорово резонирует с тем, что сама Раневская много времени провела во Франции, набравшись от местного общества разнообразных ужимок. Поэтому, хоть мне и показалось, что Литвинова сыграла в пьесе саму себя, я не могу отрицать, что Раневская зазвучала очень интересно в таком исполнении! Оно не неправильное, просто другое: менее эмоциональное и более мечтательное.
Подводя итог, хочу заметить, что к самому спектаклю у меня негативных чувств нет: он не показался мне откровением или неожиданностью, но и не оттолкнул. Я бы назвала его классической постановкой классического театра с несколькими маленькими допущениями. Могу предположить, что спектакль бы воспринимался иначе, если бы на сцене было больше интерьера, поддерживающего атмосферу и игру актеров. Однако та постановка, которую я посмотрела, была для меня хорошей, но довольно пресной и обычной.