• A
  • A
  • A
  • АБВ
  • АБВ
  • АБВ
  • А
  • А
  • А
  • А
  • А
Обычная версия сайта

Анастасия Удовенко. Взрослый ад и недетская сила

В современной практике театра многие режиссёры пытаются переосмыслить классические произведения и передать своё видение через всем знакомые истории, но удаётся это далеко не каждому. Спектакль Камы Гинкаса действительно производит сильнейшее впечатление на зрителя, при этом по сути своей не отклоняясь от оригинала Фёдора Достоевского. При «новом прочтении» здесь используется другой приём: режиссёр как будто вырывает кусочек из огромного произведения и наиподробнейшим образом раскрывает трагедию одной, казалось бы, второстепенной героини: Катерины Ивановны.

Для начала хотелось бы отметить, что спектакль иммерсивный. Зрители сидят не напротив сцены, а в комнате, и все они как будто пришли на поминки Мармеладова. В какой-то момент актриса даже перегоняет «гостей» из одной комнаты в другую и усаживает за длинный стол. В целом интерактив не прекращается ни на минуту: героиня хватает зрителей за руки, выводит в центр комнаты, кричит, оскорбляет, умоляет. Эффект погружения настолько полный, что когда дети Катерины Ивановны начинают просить милостыню, люди действительно начинают доставать деньги, и уходят (некоторые даже убегают), когда актриса начинает их выгонять. Кто-то реагирует нервным смехом, кто-то с испугом и отвращением, кто-то смотрит на героиню с сожалением и пониманием, как будто они говорят с настоящим человеком, а не образом персонажа из книги. Ощущение полного присутствия добавляет отсутствие музыки (не считая выступления детей со скрипкой и молитв Катерины Ивановны) до самого финала представления. Всё как на настоящих поминках.

Героиня предстаёт перед нами в отчаянии и безумии, она измучена болезнью и жизненными обстоятельствами и находится на пределе. Актриса переключается с языка на язык, постоянно меняет интонации, говорит сбивчиво и порой абсолютно несвязно. Её эмоции тоже невозможно угадать, от чего зрители постоянно находятся во внимании и напряжении. Никто не знает, начнёт ли героиня кричать, плакать, петь или набрасываться на своих гостей. Пожалуй, безумие режиссёру удалось отразить действительно гениально, при просмотре я испытывала тревогу, отвращение и жалость, а ведь мы просматриваем спектакль только с экрана ноутбука.

Безумие передаётся не только через поведение главной героини спектакля, но и через временную линию повествования. Все события будто намешаны без всякого порядка: то мы слышим закадровое избиение Мармеладова, то видим сцену прошения милостыни с детьми на улице, и вдруг опять возвращаемся на поминки, как в исходную точку. В спектакле Катерина Ивановна как будто сама создаёт сюжет своего повествования, и зрители наблюдают, как в её голове мешаются образы, люди, языки и трагические события.

Если героиня зачастую вызывает свои образом испуг и отвращение, фигуры детей заставляют зрителя испытывать лишь жалость. Вот они действительно жертвы обстоятельств, не имеющие прав и возможностей изменить хоть что-то в своём положении. Вся их жизнь находится в руках безумной и нищей матери, которую им самим же приходится успокаивать. Мне показалось интересным то, что на роль младшей дочери Лидочки, которой по тексту оригинального произведения около шести лет, взяли девочку примерно такого же возраста, что и на роль старшей дочери (Поленьки). Младшей сестре как будто «обрубают» часть роста странным приёмом с мешком, из-за чего может показаться, что у героини инвалидность. Как мне кажется, таким приёмом режиссёр хотел показать, что дети в таких тяжёлых условиях очень рано взрослеют. Пример стойкости и недетской силы духа мы видим и в Поленьке, она таскает младшую сестру за собой и даже двигает за неё рукой. На ребенка возлагается ответственность за ребёнка, а ведь девочки почти одинаковые (за счёт схожего возраста актрис), и старшая дочь ещё не готова к такой "ноше", но у неё нет выбора. Возможно, возраст актрисы, играющей Лидочку, подобран ещё и из рациональных соображений - участие в таком спектакле могло бы нанести психологический урон ребёнку.

Катерина Ивановна постоянно пытается отыскать в толпе самых важных гостей и несколько раз повторяет: «Где Соня?». Почему на поминки не пришёл Раскольников, Петр Петрович, Амалия Ивановна, даже Соня Мармеладова? Мне кажется, мы видим персональный ад Катерины Ивановны, что-то на грани жизни и смерти, надежды и полного безумия. В финале спектакля героине подаётся лестница, ведущая куда-то наверх, и она отчаянно пытается взобраться на неё, обрести покой и спасение, но все пути закрыты и небеса глухи к её мольбам. Возможно, потому что Катерина Ивановна разуверилась ещё при жизни, и теперь даже после её мученичества дорога к свету ей закрыта. Несмотря на горячие молитвы, в репликах героини проскакивают фразы: «Бог милостив…Милостив…Не про нас», «Господи, неужели нет на свете справедливости? Кого ещё тебе на свете защищать, если не нас?». Ведь жизнь была крайне несправедлива к этой женщине, она искалечила Катерину Ивановну морально и до смерти истощила физически. Благородная и образованная девушка превратилась в больную, измученную, действительно безумную и деспотичную женщину. Мы видим все эти страшные картины, все причины отчаяния героини, и понимаем, что адом для неё стала сама жизнь. Думаю, в этом и заключается главный трагизм постановки.

Спектакль показался мне интересным для наблюдения со стороны, но я бы не хотела увидеть его как зритель, находящийся в комнате. Действие по-настоящему пугает, но думаю, что режиссёр и добивался такого эффекта. Безумие и отчаяние без капли романтизации, вот чем для меня является эта постановка.

НИУ ВШЭ, Майнор «Театр с нуля» (для студентов 2 курса). Преп. Елена Леенсон




 

Нашли опечатку?
Выделите её, нажмите Ctrl+Enter и отправьте нам уведомление. Спасибо за участие!
Сервис предназначен только для отправки сообщений об орфографических и пунктуационных ошибках.