Паола Волкова. На воздушных путях голосов переклички

«Арабески» Н. В. Гоголя — новый спектакль Театра на Таганке. Премьера состоялась в Рождество 25 декабря 2009 г. Праздник, в канун которого (по свидетельству Николая Васильевича) чего только не случается.
В сжатое до неполных двух часов время, мы зрители оказываемся в точке многопространственного пересечения времен. Убыстренный ритм действия и коллажные монологи драматургического монтажа, отличаются от классики линейного действия в реальном времени.
Точки пересечения — это внешний и внутренний мир Гоголя. Его фантазии, болезни, ипохондрия, маята, неуютность, без-домность, мечта. Но невидимые миры сцена делает видимыми. Реальные факты биографии — отчий дом, гимназия, города и страны, царь, пресса, деньги и т.д. перемещаются в область фантастическую, марионеточную. И все — разом, в перекрестке невидимого, видимого, архивного и еще чего-то, — становится высшей вневременной реальностью творчества гения. Николай Васильевич Гоголь, быть может, самый горький, жуткий, лиричный среди неопознанных объектов русской литературы. Страшно узнавание себя и того, что вокруг, и того, что ничего не изменяется. Но не только реалии «мертвых душ» и «сквозников-дмухоновских», и луж посреди Миргородов. Есть и святость чистых душ Пульхерии Ивановны и Афанасия Ивановича, и мечта о невозможном. «Арабески» на ваших глазах разрастаются в «страсти по Гоголю».
Любимов создал свой театр, театральную систему, новую «мистерию». Это коллективное театрально-сакральное действо. Здесь каждый участник одновременно герой, и хорист, и маска. Нет главных и второстепенных. Каждый актер — часть единства и должен уметь — все. Двигаться как в цирке, пантомиме, реальном театре. Петь, декламировать. Актеры — герои, массовка — коллектив сакральной мистерии при абсолютной монорежиссуре современного кино и театра. «Таганка» всегда была театром архаичным и остросюжетным. Удача «Арабесок» в этом театральном синтезе, который идею превращает в театральную форму.
Юрий Чарышников художник и архитектор книги Н. В. Гоголя «Петербургские повести», оформил спектакль, одел его живыми, подвижными белыми (почти белыми) ширмами. Они как листы бумаги с темной графикой, иллюстрирующей «гоголиану». Подвижные, живут единым ритмом и дыханием с драматургией — действием.
Участники мистерии одеты в белое. И здесь возникает еще одна тема. Весь спектакль — бес-плотен, лишен земного притяжения и массы.
Мистерия «страстей по Гоголю» и «Арабесок» становится сном, фантастическим сном и сгустившейся реальности театрального действа.
В начале спектакля появляются трое одинаково одетых, почти похожих персонажа. Они ведут диалог. Эти трое — Гоголь-Гофман-Кафка. Они создают камертон и еще одно дополнительное пространство действия — «переклички на воздушных путях» там, где теряется время, они ведут свои диалоги. Вероятно, к ним уже присоединился Альфред Шнитке, родня им по крови и гению. Как будто созданный передать музыкой то, что словом творили они. Та же ирония, вселенский смех, любовь и смерть, и Бог.
Они говорят с нами из своего «далека» в канун 2010 года.

12.2009