Наталья Юхневич. Надлом

Я из Санкт-Петербурга, и поэтому всегда очень радуюсь, когда нам в рамках майнора задают смотреть спектакли из Александринского театра или БДТ. "Чайка" Кристиана Люпы была поставлена в 2007 году, когда у главного "конкурента" Александринки – БДТ, был не самый простой период. В это время именно от Александринского театра ждали громких премьер, сотрудничества с новыми режиссёрами. И, например, в театр приглашались Маттиас Лангхофф и Юрий Бутусов.

Постановка Кристиана Люпы многими критиками была принята холодно, говорили о том, что спектакль тяжел для восприятия и больше заботится о форме, чем о содержании. Я тоже не могу сказать, что все в нем мне было близко, но, думаю, свое время он опередил. Если бы Люпа поставил "Чайку" в Александринке сейчас, то она бы была принята теплее. Сегодня в Петербурге много непростых по форме спектаклей (например, "Маузер" Теодороса Терзопулоса), которые находят своего зрителя. Такие постановки, как "Чайка" появились раньше, чем к ним были готовы, но они позволили зрителям осознать, что многогранный современный спектакль не всегда легко смотреть.

Рисунки Н.Юхневич

Если описывать то, что происходит в "Чайке" одним словом, я бы сказала "надлом". Это ощущение я пыталась отразить и в посвященных спектаклю рисунках. В мире, в котором живут герои, вышла из строя какая-то шестерёнка, и теперь на месте неба у них черный задник, который потом переходит в красный, будто небосвод на закате наливается кровью. Самой сценографией вводится тема сломанного мира, где дом — уже не пристанище, а парк — не место для успокоения и тишины. Этот надлом передают и звуки, которые сопровождают почти все сцены. Иногда их даже нельзя назвать музыкой, потому что больше всего слышно не музыкальный инструмент, а намеренный брак звуковой дорожки. Такой звук я слышала, только когда с пластинки срывается игла граммофона.

Я видела много постановок "Чайки", и в основном главного героя, Константина Гавриловича, показывают как бесстрашного и самобытного человека. Он молод, его хочется пожалеть потому, что он даже внешне симпатичен больше, чем Аркадина или Тригорин. Например, вот так его изобразил Александр Молочников в своем балете по Чехову.

Теперь сравним этого брутального и уверенного в себе Треплева с тем, который был в спектакле Люпы. У него Костя — не жгучий красавец. Он не очень симпатичный и неяркий человек. Но о творце судят по его творениям, поэтому и про Константина можно что-то сказать после анализа фрагмента его спектакля. В версии Люпы отрывок этого спектакля похож на хеппенинги конца XX века, которые размышляют о ничтожно малом месте человека в мире. Нина в нем даже не актриса, а актор, который покорно выполняет действия автора хеппенинга. Меня поразил образ Треплева тем, что он соединяет в себе стеснительного человека и автора нового искусства, который опередил свое время.

Также мне очень понравилась Марина Игнатова в образе Аркадиной, она много играет в Петербурге и сегодня. Она потрясающая актриса, потому что обладает невероятной энергетикой — она может просто стоять на сцене, ничего не говоря, но зрители уже чувствуют ее силу. Аркадина у Игнатовой это человек-парадокс. Она хочет приблизить к себе сына, но только отдаляет его своей колкостью. Она хочет сохранить любовь Тригорина, но когда она льстит ему, то это только вредит их отношениям.

Но мне бы хотелось отметить и роли второго плана. Очень трогательно Сергей Еликов играет Медведенко, он показывает нежного и бесхитростного человека. Помню, что в спектакле Молочникова этот персонаж вообще обозначен только тряпичной куклой, которую Маша придумала из-за безумной любви. А в этом спектакле даже из этой маленькой роли получается очень сильный образ, ведь Медведенко в конце очень страдает из-за того, как безответственно Маша ведёт себя по отношению к их общему ребенку, ее нелюбовь к мужу перенеслась и на малыша, которого она даже не хочет кормить.

В рамках этого курса, когда нам давали новый спектакль, я всегда думала, почему в этот момент обучения нам дали именно такую постановку, как она перекликается с предыдущими заданиями или лекциями. И, конечно, я не могла не задумываться, какой спектакль нам предложат в самом финале курса, чтобы мы поняли его, опираясь на предыдущий опыт с майнора. Мне кажется, эта постановка была выбрана потому, что при внешней простоте и умеренности применения художественных приемов, в ней можно многое найти, если смотреть внимательно.