• A
  • A
  • A
  • АБВ
  • АБВ
  • АБВ
  • А
  • А
  • А
  • А
  • А
Обычная версия сайта

Карельская социолингвистическая экспедиция—2021

В июне–июле 2021 года сотрудники Арктической лаборатории вместе с группой студентов Школы лингвистики продолжили изучать языковую ситуацию в Республике Карелия. Это уже третья карельская экспедиция в цикле «Этноязыковой ландшафт Русского Севера». В этот раз мы исследовали Пряжинский и Олонецкий районы Карелии. О том, как прошла экспедиция, рассказывают её участники и участницы.

Цикл социолингвистических и антропологических экспедиций в Карелию начался ещё в 2019 году — тогда мы работали в Прионежье и окрестностях Петрозаводска; в марте 2020 года, перед самым началом всеобщего карантина, мы успели съездить в Северную Карелию (а также в Мурманскую область). Общая задача цикла — описать языковую и этнокультурную ситуацию в республике, обладающую уникальными особенностями (о том, чем именно столь особенна Карелия, мы рассказывали вышкинскому журналу «Окна роста»).

Этой общей задачи проекта мы держались и в этом году, однако карельская экспедиция—2021, долгожданный первый полевой выезд после почти полутора лет простоя, во многом отличалась от двух предыдущих. В первую очередь — способом организации работы: мы опробовали новый разъездной формат, оказавшийся очень продуктивным (не в последнюю очередь из-за большого состава экспедиции). Исследовательская группа базировалась в городе, где легче найти комфортное жильё, однако каждое утро мы все небольшими группами разъезжались на автобусах и поездах в различные деревни и сёла соседних районов — непосредственно в места проживания ключевых информантов – носителей языка и культуры. Проработав в сельской местности весь день, вечером мы возвращались в город, чтобы обсудить результаты с коллегами и на следующий день вновь разъехаться по сёлам и деревням.
Первую неделю экспедиции мы базировались в столице республики — Петрозаводске — и таким методом исследовали Пряжинский район, а также прилегающие к нему части Прионежского и Суоярвского районов. На второй неделе экспедиции мы всей командой перебрались на юг республики, в город Олонец (фин. Aunus, карел. Anus) и той же разъездной методикой работали по всему Олонецкому, а также частично Питкярантскому району. По итогам экспедиции наша команда посетила более трёх десятков населённых пунктов Карелии и собрала материала столько же, сколько за две предыдущие экспедиции.

Карта карельской экспедиции—2021

Обычно об интервью мы договаривались заранее, но часто также беседовали и со случайными прохожими, местными жителями. Они знакомили нас со своими родственниками, друзьями, коллегами, те — со своими и так далее; в общем, классическая методика «снежного кома» работала безотказно, даже в условиях продолжающейся пандемии. Расспрашивали людей мы о языковой ситуации в Карелии, о культуре региона и жизни республики в целом. Для многих местных жителей оказывалось неожиданно важным поговорить о таких вещах — зачастую о чём-то в беседах с нами люди рефлексировали впервые в жизни. Память наших телефонов и камер каждый день пополняли фотографии местных вывесок, объявлений, граффити, а иногда и надписи на заборах на карельском, финском и других языках — с помощью метода linguistic landscaping мы документировали, как тексты на разных лингвистических кодах (языках, диалектах и их вариантах) существуют и сосуществуют в публичном пространстве.

Поскольку предыдущие карельские экспедиции работали преимущественно в городах и крупных посёлках, мы в значительно меньшей степени, чем в этом году, работали с живым карельским языком. В 2021 году работа проходила в основном в сельской местности, поэтому нам удалось познакомиться с большим количеством носителей и носительниц карельского, говорящих на нём в повседневной жизни. Если в селе или деревне задать прохожим вопрос, можно ли здесь встретить карелов, они укажут рукой в неопределённом направлении, сказав, что «они везде», или же ответят: «Так я и есть карел!». И правда: в деревнях легко услышать, как старшее поколение перекидывается фразами на карельском через забор между участками или через прилавок магазина. Представители старшего поколения в ответ на просьбу поговорить о языке зачастую начинали говорить на карельском, но, узнав, что наших познаний в карельском недостаточно для того, чтобы понять их, очень расстраивались.

Как мы поняли ещё по предыдущим экспедициям, карельский (и вепсский) язык в Карелии угасает в том числе потому, что в семьях прервалась передача языка от старших поколений к младшим. Языковые активисты и активистки прикладывают большие усилия, чтобы справиться с этой проблемой. Например, в селе Ведлозеро в Доме карельского языка (Karjalan kielen kodi) действует единственное в России настоящее языковое гнездо (Vieljärven kielipezä). По сути это детский сад, где сотрудники в течение дня общаются с детьми только на карельском языке во всех ситуациях и поощряют их использовать карельский в ответ. В 2019 году мы уже посещали Ведлозеро, но познакомиться с основательницами Дома и гнезда и детьми, которые туда ходят, смогли только этим летом. Мы понаблюдали за общением сотрудников гнезда и детей на карельском — и увидели, что дети не только прекрасно понимают обращённую к ним карельскую речь, но и могут поддерживать разговор на самые разные темы: от жизни родного села до своих будущих профессий. Более подробный рассказ о нём — у нас в телеграме.

Раньше мы уже слышали истории, как карелы поколений 1940–1960-х годов рождения выучивали русский только в школе. Однако теперь мы узнали, что в советские годы многие русскоговорящие, наоборот, овладевали карельским во взрослом возрасте. Например, карельский мужчина мог жениться на русскоговорящей женщине; поскольку жена традиционно переезжала в дом мужа, а его родители, как правило, говорили только на карельском, то невестке нужно было адаптироваться к новым лингвистическим условиям — то есть освоить карельский язык. Одна из наших собеседниц с именно такой семейной историей настолько хорошо овладела карельским, что её речь сейчас — это прекрасный пример того, что лингвисты называют code-mixing: непроизвольного (и совершенно очаровывающего) смешения карельского и русского языков. И за каждым собеседником-информантом, за каждой семьёй и за каждым домом стоит своя история — история смешения, изменения, утраты и возможного возрождения языков и культур.

***

Как и в любой работе, в экспедиции необходим баланс между трудом и отдыхом. Ближе к концу нашей исследовательской поездки мы провели выходной день на берегу Ладоги. Страшно горячий песок, ледяная вода крупнейшего озера Европы, палящее солнце — после морозного марта мы поняли, каким разным бывает Север! А до озера мы добирались на маленьком дизельном поезде — новом «Орлане», запущенном этим летом и оказавшемся чрезвычайно востребованным в Северном Приладожье.

Наши собеседники в карельских сёлах оказались невероятно гостеприимными и радушными хозяевами: голодными в течение рабочего дня мы не оставались. За эту экспедицию мы попробовали множество местных специалитетов. «Пироги для зятя», сульчины, корюшка, рыбник, и, конечно же, калитки с разными начинками не оставили равнодушными (и голодными) никого. О карельской еде мы подробно рассказали в телеграм-канале лаборатории.

Этим летом мы собрали очень много ценного материала: не только описание языковой ситуации и нарративы о жизни в регионе, но и образцы карельской речи. Среди них есть спонтанные рассказы о себе и о жизни, диалоги, песни, и даже одна карельская хоррор-история. В прошлом году мы начали делать корпус русской речи Карелии, где собраны образцы речи билингвов — носителей одновременно карельского и русского языков; и за этот год он заметно пополнится! Кроме этого, мы уже думаем о создании корпуса и исключительно карельской речи.

И, конечно же, ещё мы думаем о следующих экспедициях — а они уже не за горами: ещё много мест нужно объехать, чтобы наконец быть в состоянии описать языковую ситуацию в Карелии в целом. На очереди север республики — уже в 2022 году, но это уже очень скоро. До встречи, Карелия! 


Экспедиция была поддержана Фондом образовательных инноваций НИУ ВШЭ по программе «Открываем Россию заново». Мы благодарим Фонд, а также всех наших карельских собеседников, без которых эта экспедиция была бы невозможна.