ЗДРАВСТВУЙТЕ, БЕРТОЛЬД БРЕХТ!

«Рязанский комсомолец», 6 сентября 1964 года

Слово имеет зритель

НЫНЕШНЕЕ лето было для рязанских любителей театра на редкость удачным. Было показано много первоклассных высокохудожественных спектаклей московских театров, состоялось немало интересных встреч. И среди них одна из наиболее значительных — встреча с Бертольдом Брехтом. Вернее, с постановкой его пьесы «Добрый человек из Сезуана» Московским театром драмы и комедии.

Бертольд Брехт незаслуженно забывался у нас во время культа личности. После постановки «Трехгрошовой оперы» в Московском Камерном театре о Брехте как будто забыли. И только, начиная с 1956 года,  его творчество вновь стало достоянием советского театра, обрело право гражданства.

В основе творчества этого замечательного художника лежит убеждение, что человек, чтобы не превратиться в животное, которым его делают социальные условия эксплуататорского строя при капитализме, должен осознать свое предназначение на земле и уничтожить этот строй, что войны — величайшая нелепость, порожденная нелепостью эксплуататорского строя.

Будучи философом, Брехт проникал сквозь внешнюю скорлупу явлений в их сущность. Обладая талантом художника, он прекрасно показывал эту сущность. Естественно, что Брехт всегда подвергался нападкам со стороны мракобесов, которым гораздо удобнее иметь дело «со стадом животных», умеющих держать в руках орудия производства, чем с существами, склонными к размышлениям. Поэтому, когда Гитлер пришел к власти, Брехту пришлось покинуть родную Германию. Он жил в Швейцарии, Дании, Швеции, Финляндии, но захватившая Европу фашистская чума вынудила его уехать в Америку. Но и здесь он был опасен.

В 1947 году Брехт вернулся в Германскую Демократическую Республику. Правительство ГДР предоставило в его распоряжение театр, в котором Брехт создал замечательный «Берлинский ансамбль». В нем он, наконец, смог поставить пьесы, написанные в эмиграции, применив на практике созданную им систему эпического театра.

Рязанские зрители до сих пор не были знакомы ни с одним спектаклем, сделанным по принципам эпического театра…. И вот - «Добрый человек из Сезуана».

… Три бога спустились на землю, чтобы найти хотя бы одного доброго человека. Им оказалась Шен Те, девица легкого поведения из города Сезуана. Боги дарят ей тысячу серебряных долларов, которые позволят Шен Те начать новую жизнь. Она покупает табачную лавчонку, но торговец из нее не получается, потому что доброе сердце заставляет ее делиться своими жалкими крохами со всеми несчастными и голодными. Шен Те на грани разорения. И тогда в отчаянии она придумывает себе злого двоюродного брата Шуи Та, который сводит на нет все ее добрые деяния. Дела Шен Те идут на лад, она становится хозяйкой фабрики, где Шуи Та безжалостно эксплуатирует тех, кому Шен Те помогает. Добрая Шен Те и злой Шуи Та — одно и то же лицо. В этом парадоксе — смысл пьесы Брехта: нельзя быть добрым, когда вокруг царят эксплуатация, ложь, нищета. Жизнь в таких условиях неминуемо раздавит доброго человека или заставит его поддерживать свое добро злом. Полумеры ничего не изменят — надо изменить общественный строй. К этому призывает драматург революционер, к этому призывает спектакль.

Своеобразный талант режиссера Ю. Любимова чувствуется во всем. Чем дальше развивается действие спектакля, тем больше интересных режиссерских решений. Например, в начале первого действия на сцене возникает образ многолюдной улицы со специфично ограниченным пространством и перспективой. И лишь потом замечаешь, что этот четкий пространственный рисунок сделан без помощи специальных декораций, а только благодаря точно найденным передвижениям актеров. Для создания графических, четких рисунков образов режиссер находит для каждого персонажа характерные пластические движения. Блестящие выходы Цирюльника, Водоноса, Домовладелицы, Полицейского, трогательный разговор Шен Те с будущим сыном, необычно выразительная сцена «На фабрике» врезаются в память именно пластические образами.

 Режиссер широко использует музыкально-пластические рефрены (повторы). Большинство действующих лиц, периодически появляющихся на сцене, выходят под одну и ту же «свою» музыку, идут по одним и тем же маршрутам, повторяя одни и те же движения. Этот автоматизм делает их похожими на марионеток какого-то странного театра кукол.

Очень интересно решены перестановки декораций, которые совершаются в полумраке на глазах у зрителей, в то время, как внимание публики отвлекает озорной мальчишка, пишущий на грифельной доске.

 Творческий подход коллектива к принципам эпического театра особенно проявляется в образе Шен Те. Актриса З. Славина делает ее живым, конкретным человеком. Артистка заставляет зрителей переживать вместе со своей героиней, она выделяет Шен Те из окружающих ее людей — масок. Так и должно быть: ведь она единственный добрый человек. З. Славина талантливо, умно ведет роли  Шен Те и Шуи Та. Ее задача не только представить два «я» одного человека, но и показать их постоянное столкновение, и актриса прекрасно справляется с этим.

Хорошо ведут свои роли И. Петров (Цирюльник), И. Ульянова (Домовладелица), А. Эйбоженко (Водонос), Б. Голдаев (Полицейский), Н. Губенко (Янг Сун), А. Демидова (госпожа Янг) и другие. Простая, интересная музыка Б. Хмельницкого и А. Васильева очень тактично и в то же время колоритно входит в спектакль. Декорации художника Б. Бланка настолько органичны, что, определяя среду действия, сами становятся невидимыми.

Мы благодарны коллективу Московского театра драмы и комедии за такую интересную встречу и знакомство с Бертольдом Брехтом.