Роман Должанский. Не быль и не Кафка: «Замок» в постановке Юрия Любимова

Московский театр на Таганке по сложившейся в последние годы традиции отметил свой день рождения премьерой — Юрий Петрович Любимов показал спектакль по роману Франца Кафки «Замок». Рассказывает РОМАН ДОЛЖАНСКИЙ. 

Легко представить себе, с какими трудностями столкнулся бы Юрий Любимов, поставь он «Замок» Кафки во времена расцвета диссидентствующей Таганки, то есть в 70-е. Из романа и сегодня очень легко вычитать иносказание о тоталитарном обществе.
Возвышающийся над деревней таинственный замок — абсолютная и бездушная власть, обитатели деревни – рабы и обыватели, пытающиеся как-то выжить и приспособиться к устоявшимся порядкам, главный герой, землемер — чужак, пытающийся если не противостоять системе человеческих отношений, в которую он попал, то хотя бы постичь ее устройство. В общем, запретили бы.
Кстати, сам разменявший десятый десяток мастер вовсе не ностальгирует по тем временам, когда его театр был самым модным, самым смелым и самым острым. Он не доругивается с советской властью. И наверное, он последний, кто стал бы высматривать в «Замке» аналогии с первым спектаклем Таганки, с  «Добрым человеком из Сезуана», или задерживать в себе вдруг возникшие воспоминания о «Доме на набережной», — мне, например; вращающиеся турникеты, верные опознавательные знаки нашего лагерного общества, вбитые, словно гвозди, в окончания большого креста на полу сцены, сразу напомнили о великом спектакле Любимова по прозе Юрия Трифонова [1]. 
Конечно, финальная меланхоличная песенка (так и хочется назвать ее зонгом) «Ах, свобода, ах, свобода, у тебя своя погода» [2] возникла в «Замке» не просто так. Показ деревни, обитатели которой привыкли к ненормальному, как будто оно и есть норма, тоже выглядит упреком на злобу дня. И все-таки будильником для общества Театр на Таганке сегодня не станет — да и не стремится к этому старый мастер. Диалог с властью режиссер, в сущности, давно не ведет. Диалог со зрителем, кажется, Юрия Любимова тоже не слишком интересует. Он сам признается, что плохо знает сегодняшнего зрителя. Вот, разве что просвещает его по мере сил - какой еще театр в Москве ставит подряд обэриутов, поэтов Серебряного века, античную драму, — Грибоедова, Кафку? [3] 
Его диалог сегодня — с режиссерской профессией, с пространством сцены. Над залом Таганки скользит хай-тековская таинственная люстра, сделанная по эскизу Франциско Инфанте [4] и похожая на компьютерную заставку, вдруг ставшую трехмерной. Странная дизайнерская штука зажигается голубоватыми огоньками, и такими же «светлячками» в массовых сценах светятся головы актеров. Надо ли, кстати, особенно оговаривать, что ритмически и музыкально спектакль «Замок» сделан безупречно? Что молодые актеры показывают отличную выучку, а все актеры вместе — завидную дисциплину ритма (музыку к спектаклю написал композитор Владимир Мартынов). Театральная «пряжа» из непокладаемых рук Юрия Любимова выходит, как всегда, высочайшего качества. 
История землемера, которого играет Владимир Черняев, может быть принята в изложении Таганки за режиссерский рассказ о своем альтер эго, о художнике, похожем на туриста, человеке ниоткуда. Он обречен на компромиссы и на неодолимое стремление обрести сам этот «замок», то есть магический кристалл неизвестного вещества, сверкающий где-то в вышине. Когда оно так и есть, то частности сценического сюжета теряют потребность быть обозначенными и описанными. Гораздо важнее то, что сам это сюжет, как и роман Кафки «Замок», не имеет банального земного завершения.  

Комментарии:

[1] Речь идет о спектакле «Дом на набережной» 1980 г.

[2] Стихотворение Бродского 1965 г., посвященное Б.Окуджаве:
Ах, свобода, ах, свобода. 
Ты - пятое время года. 
Ты - листик на ветке ели. 
Ты - восьмой день недели. 
Ах, свобода, ах, свобода. 
У меня одна забота: 
почему на свете нет завода, 
где бы делалась свобода? 
Даже если, как считал ученый, 
ее делают из буквы черной, 
не хватает нам бумаги белой. 
Нет свободы, как ее ни делай. 
Почему летает в небе птичка? 
У нее, наверно, есть привычка. 
Почему на свете нет завода, 
где бы делалась свобода? 
Даже если, как считал философ, 
ее делают из нас, отбросов, 
не хватает равенства и братства, 
чтобы в камере одной собраться. 
Почему не тонет в море рыбка? 
Может быть, произошла ошибка? 
Отчего, что птичке с рыбкой можно, 
для простого человека сложно? 
Ах, свобода, ах, свобода. 
На тебя не наступает мода. 
В чем гуляли мы и в чем сидели, 
мы бы сняли и тебя надели. 
Почему у дождевой у тучки 
есть куда податься от могучей кучки? 
Почему на свете нет завода, 
где бы делалась свобода? 
Ах, свобода, ах, свобода. 
У тебя своя погода. 
У тебя- капризный климат. 
Ты наступишь, но тебя не примут.

[3] Имеются в виду спектакли «До и после» 2003 г., «Идите и остановите прогресс (обэриуты)» 2004 г., «Антигона» 2006 г., «Горе от ума-Горе уму-Горе ума» 2007 г. и «Замок» 2008 г.

[4] Российский художник и теоретик искусства. Его работы выдержаны в геометрическом и метафизическом направлении. Цитата с сайта аукциона VLADEY: «Бесконечность и тайна — вот тот фундамент, на котором строится все искусство Инфанте».

Статья подготовлена Полиной Белоножко, студенткой ОП «Филология» НИУ ВШЭ