Эфрос А.В. Репетиция - любовь моя

Это было совсем особое театральное наслаждение.

Подобно человеку, который хорошо знает лет, луг, море, но иногда, допустим, не видел степи и вдруг увидел ее, – подобно ему, многие, и я в том числе, взирали на особенности постановки и актерской игры “Доброго человека из Сезуана” в Театре на Таганке.

Конечно, есть люди, которые станут тотчас иронизировать: они скажут, что я, вероятно, просто мало видел, если способен столь удивляться на этом спектакле. Они приведут десятки подобных спектаклей и у нас (прежде), и за границей (теперь), ну что же, возможно, я видел действительно не так уж много, не больше и не меньше сотен других людей, и для меня этот спектакль был удивительным.

Разумеется, меня поразила не только малознакомая театральная манера. Я был весь вечер в какой-то не знакомом мне ранее по другим спектаклям остром нервном напряжении.

Я знал, что такое эмоциональное и умственное напряжение “Трех сестер” и “Горячего сердца”, “Гамлета” и “Короля Лира”, но подобного качества напряжения мысли я еще не испытывал.

Это был спектакль одновременно философский, почти вульгарно-театральный и эмоционально насыщенный.

Это был тоже реализм, только какой-то сказочный, что ли. Смесь иронической и патетической сказки или притчи, как об этом говорилось в начале спектакля.

Я читал самого Брехта и о нем. Видел “Берлинский ансамбль”, но, может быть, впервые до меня “дошел” Брехт. И я уверен, что не только для меня.

Будучи студентом, я так увлекался Вахтанговым, всем, что написано о нем или им о самом себе, о его творчестве и о театре. Но, может быть, в первый раз я представил себе современный вахтанговский спектакль.

Искусство должно воспитывать людей. Так вот, “Добрый человек” меня ВОСПИТЫВАЛ.

Он заставлял меня думать, он заставлял меня умнеть в процессе самого спектакля, он расширял мои познания в искусстве, заражал меня своей любовью к правде и ненавистью ко лжи, он приучал меня к всесторонней оценке сложных фактов, звал меня к добру и справедливости и восстанавливал против жестокости и зла.

А кроме всего прочего, он доставлял мне редкое эстетическое наслаждение.

Я раньше думал, что истинное эстетическое наслаждение должно доставить публике только тончайшей психологической игрой, но тут играли очень грубо, если судить с точки зрения хотя бы товстоноговских «Пяти вечеров»... [1]

Одним словом, было о чем поразмыслить!

Примечания

[ 1 ] 1959 год.

Подготовка к публикации Елены Минченковой, студентки образовательной программы " Медиакоммуникации " НИУ ВШЭ (проект "Архив театра", руководитель Е.И.Леенсон)