Алексей Филиппов. О Булгакове и о себе

Юрий Любимов вышел на публику с "Театральным романом"

Булгаковский "Театральный роман", поставленный Юрием Любимовым в театре на Таганке, многое говорит о режиссерской профессии. Посмотрев его, можно еще раз убедиться в том, что режиссуре научиться нельзя. Можно приобрести известную сумму профессиональных навыков, но одно это режиссером не сделает - искусство режиссера складывается из свойств ума и характера, из темперамента создателя спектакля. "Театральный роман" в этом отношении чрезвычайно показателен.

Этот спектакль по-настоящему ошарашивает: Любимов создал коллаж из фрагментов романа, других булгаковских текстов, писем Станиславского и Немировича-Данченко - на сцене то и дело появляется Сталин, каждый из исполнителей играет от двух до восьми ролей, разобраться в том, что здесь происходит, непросто. Тем не менее его новый спектакль по-настоящему завораживает - и для этого вовсе не обязательно понимать, что, собственно говоря, Юрий Любимов собирался им сказать.

Судя по всему, он находился в круге своих прежних театральных и общественных идей, и тень Сталина волнует его так же, как и в те времена, когда Таганка была одним из центров легальной оппозиции советскому режиму. В "Театральном романе" Сталин материализовался вновь: он преследует главного героя во сне, вмешивается в диалоги, гарцует на возвышающемся посреди сцены огромном бутафорском коне - вождь, к которому большинство сравнительно молодых людей глубоко безразлично, по-хозяйски обосновался в "Театральном романе". Любимов по-прежнему стремится к прямому гражданскому действию - зал должны будоражить летящие со сцены аллюзии и намеки.

У Любимова по-прежнему волшебные руки - "Театральный роман" завораживает ритмом, метафорами, юмором, врожденным ощущением театра. Этому не мешает даже то, что постановочная идея растворяется в режиссерской воле - секрет спектакля сродни воздействию складывающейся из хаоса разнородных элементов абстрактной картины.

"Театральный роман" трудно описать - огромный конь, за зарешеченными боками которого скорчился главный герой, восседающий на коне Сталин (в спектакле его назвали "Страхом"). Это кошмар, и герой (Д. Муляр) вывалится из него на жесткие доски сцены, и вокруг коня, печатая шаг, пойдут персонажи написанных им "Дней Турбиных".

Секретарша Аристарха Платоновича - его прообразом был Немирович-Данченко - Торопецкая (А.Колпикова) обернется женой самого Булгакова; Сталин воспроизведет свой разговор с Булгаковым и сыграет написанную тем сценку - вождь звонит в театр, директор тут же умирает от ужаса... Эта сюрреалистическая мозаика складывается в единое целое благодаря убедительности и силе авторских эмоций - перед нами особый, существующий по собственным законам мир, в котором есть своя логика.

Это мир авторских представлений, исповедь в нелюбви к советскому строю и всему, что так или иначе с ним ассоциируется, в любви-ненависти к театру, в том числе и своему собственному. Через сцену то и дело проносят планшеты с афишами старой Таганки: "Гамлет", "Живой", "Добрый человек из Сезуана" - и их сопровождают цитаты из спектаклей.

Текст "Театрального романа", переписка Станиславского и Немировича, обрывок песни из "Доброго человека", иронически перефразированная цитата из "Гамлета" - Юрий Любимов впустил нас в свой внутренний мир, и какое бы нам, казалось, до него дело? Почему мы должны искать житейское соответствие мелькнувшей в спектакле фразе о том, что Независимый театр раскололся на Независимый и Зависимый, прочитывать за историей взаимоотношений Ивана Васильевича - Станиславского и Аристарха Платоновича - Немировича то, что связано с разделением двух Таганок? Ну, конечно же, не должны, даже если это и входило в задачи автора: ведь спектакль в конечном счете рассказывает о другом.

"Театральный роман" ведет речь о суматошной абсурдности жизни, о том, что кажущаяся такой ясной цель в конечном счете недостижима - и в искусстве, и в жизни. Это невеселая мысль - но спектакль легок и смешон: чего стоит хотя бы замечательно сыгранный Валерием Золотухиным Иван Васильевич, прочно обосновавшийся в сферах духа, парящий над грешной землей, но отлично разбирающийся во всех малоаппетитных театральных хитросплетениях?..

Юрий Любимов собирался поставить спектакль, где бы шла речь о вещах, представляющихся ему вполне ясными, но на сцене Таганки вышло театральное стихотворение - сбивчивое, яростное и куда более живое, чем многое множество просчитанных и выверенных, лишенных малейшего признака загадки премьер...