Б. Галанов. Театр начинается

Театр начинается с... С чего? С помещения? Кассы? Очереди у кассы? Афиши? Или. может быть, с вешалки? — если припомнить слова Станиславского. Вопросы эти далеко не праздные. Случалось так, что под одной крышей собирались люди разных художественных вкусов, связанные разве только помещением да штатным расписанием. Такие театры могли поставить некоторое количество профессионально интересных спектаклей. Но не им, как правило, выпадала честь сказать новое слово в искусстве. Театр начинается с объединения людей творчески близких, с содружества художников-единомышленников, увлеченных общностью своего дела, общностью вкусов и эстетических взглядов. На первых порах не так уж важно, есть ли у них подходящее помещение. Театр может сложиться гораздо раньше, чем обзаведется собственной крышей, хотя со временем н крыша тоже оказывается необходимой.

Хорошо, если такой коллектив к тому же еще молод. Однако как ни привлекательна молодость сама по себе, она не может служить гарантией успеха. Главное для театра — с чем он придет к зрителю. Какую духовную пищу ему предложит. Каким содержанием наполнит свою работу.

Я вспоминаю, как интересно, с острым чувством современности начинал свою жизнь молодой студийный театр, организованный перед войной режиссером В. Плучеком и драматургом А. Арбузовым. Интересно и необычно рождалась в стенах этого театра пьеса — из заявок самих студийцев на роли, которые им хотелось сыграть. К сожалению, студия просуществовала недолго. Открытие состоялось в феврале 1941 года. А через несколько месяцев почти все студийцы ушли на Фронт. Многие погибли в боях. Но пьеса живет до сих пор. Это «Город на заре», романтическая хроника о комсомольской юности, о городе, построенном руками молодых, и о первых ее исполнителях тоже, тех, кто принес в эту пьесу свои раздумья о жизни, свои мечты о молодом герое-современнике.

Думается, что нынешний доброжелательный интерес москвичей к спектаклю «Добрый человек из Сезуана» — дипломной работе студентов 4-го курса Театрального училища имени Щукина — во многом тем и объясняется, что состоялось знакомство с талантливым коллективом, который, поставив нелегкую пьесу Брехта, показал, как серьезно относится к своему призванию.

После «Доброго человека» захотелось ближе познакомиться и с другими молодыми коллективами, узнать, что представляют собой они? Что обещают в будущем? В чем видят высокое назначение театра? Одним словом, захотелось посмотреть несколько новых спектаклей, подготовленных и сыгранных студентами и выпускниками театральных училищ, полусамодеятельными театрами, на маленьких клубных и учебных сценах, а иногда в просторной комнате, где все-то оформление состоит из стола, раскладной кровати да нескольких разнокалиберных стульев, которые, по прихоти молодых актеров, легко могут превратиться то в киоск газированных вод, то в автомашину «МАЗ».

Однако сначала о пьесе-притче Бертольта Брехта «Добрый человек из Сезуана».

Этот яркий, броский, щедрый на выдумку спектакль, быть может, где-то даже нерасчетливо щедрый, долго шел в переполненном до отказа маленьком учебном театре, затем Вахтанговцы уступили студентам свою сцену. Успех, и успех немалый!

Правда, я как бы слышу предостерегающий голос: не слишком ли увлекаются молодые актеры чисто игровыми моментами? А профессиональное мастерство? Ведь строгие ценители отмечают в исполнении погрешности, и порой весьма существенные. Высокий балл заслужат не все участники спектакля.

И все-таки! Все-таки трудно не поддаться его обаянию. Да и стоит лине поддаваться? Молодые актеры с такой беззаветной самоотдачей сыграли свои роли, что, право же, глядя на сцену, прежде всего хотелось порадоваться за них, за их преподавателя, заслуженного артиста республики Ю. Любимова, постановщика спектакля.

Впрочем, и в других молодых спектаклях бог не обидел актеров энергией, задором, темпераментом. Добрым словом можно помянуть исполнителей даже крошечных эпизодических ролей.

Ведь эти роли молодые тоже играют с воодушевлением, как самые главные и в комедии-шутке С. Алешина «Тогда в Севилье...» (выпускной спектакль актерского факультета Государственного института театрального искусства, руководитель курса заслуженный артист республики В. Коршунов), и в «Карьере Артуро Уи», дипломном спектакле объединенной актерской и режиссерской мастерской Государственного института кинематографии (руководитель проф. С. Герасимов).

Но в конце концов самый бурный темперамент ровным счетом ничего не стоит и может даже оказаться растраченным впустую. если актеры и режиссура не сумели определить свое отношение к материалу, если узок их кругозор, если неверно истолкована идея пьесы.

Когда-то на вопрос — можно ли ввести современный мир н современное существование людей в фокус театрального представления, Брехт уверенно отвечал: можно, если показать мир капитализма с позиций активного его отрицания, так, чтобы возбудить желание изменить этот мир, перекроить его и переделать. В чем смысл мудрой, горькой и лукавой притчи о молодой женщине из Сезуана по имени Шен Те? Купив маленькую табачную лавчонку, Шен Те больше всего на свете мечтает облегчить судьбу голодных. Увы, бедной Шен Те так и не удается стать «ангелом предместий». Печальный финал! Но в нем для театра — и призыв, и предостережение. Нужно переделать этот неприглядный мир, где много горя и мало радости, любовь предана и растоптана, мечты иллюзорны, а обещания лживы, где голый, бессердечный чистоган порождает жадность, подозрительность, озлобленность — все те низменные свойства, которые стали спутниками человека в капиталистическом обществе.

Активность отрицания и активность утверждения — вот что дорого в работе молодых.

Легко понять, чем их привлекает Брехт, почему Экспериментальной студии молодых актеров приглянулась антивоенная сатира Карела Чапека «Белая болезнь» (постановка и режиссура Е. Радомысленского, Г. Яловича). Жаль только, что социальное звучание этой пьесы в театре оказалось приглушенным. Она скорее сыграна как бытовая драма. А вот в двух брехтовских спектаклях все активно, изобретательно выражает любовь, ненависть, иронию: в «Карьере Артуро Уи» — маски, зверские, размалеванные белилами рожи. В «Добром человеке» — незагримированные лица актеров. Даже три самых главных бога предстают в обличье трех очень молодых людей самого что ни на есть комсомольского вида. И сколько же на этих лицах написано лукавой иронии, озорства, насмешки над беспомощностью злополучных чудотворцев!

А интонации речи, они ведь тоже не бесстрастны. А походка, подчеркнутый жест, метко найденный штрих пантомимической сцены, музыка, песенки, которые всегда полны раздумий, морализации, И, наконец, кинематограф в «Карьере Артуро Уи». Кадры старой немецкой хроники прямо подсказывают социальный, политический адрес брехтовского памфлета: бесноватый Гитлер на экране, его двойник — гангстер Артуро Уи, беснующийся на сцене. А шестом этаже Центрального Дома культуры железнодорожников большую комнату, пустующую по воскресеньям, еженедельно оккупирует молодежный театр ЦДКЖ. Здесь он играет свою инсценировку повести Г. Владимова «Большая руда» (постановщик молодой режиссер Я. Губенко).

В сравнении с другими спектаклями молодых этот по своим возможностям едва ли не самый скромный, но талантлив он безусловно. «Большая руда» играется в комнате, где от силы поместятся 30—40 человек, и это уже будет считаться «аншлагом». Участники спектакля — рабочие, техники, студенты, инженеры. Вот уже два года они собираются здесь и играют. Пусть даже для пяти человек. Но играют, потому что есть потребность высказать зрителям что-то важное, полезное о своих современниках, о своих сверстниках, которые стали на сцене их героями. Участников спектакля можно упрекнуть в недостатке опыта, мастерства, но только не в равнодушии. Им дороги люди, добывающие большую руду. Они активны в своих пристрастиях и вправе рассчитывать, что и зрители не останутся безразличными.

Конечно, очутившись в пустой комнате, трудно поверить, что ты и впрямь пришел в театр, но ведь актеры ждут активного соучастия нашей фантазии. Когда, вытянувшись цепочкой, ребята изображают водителей самосвалов, напряженно прильнувших к рулю, честное слово, кажется, видишь перед собой вереницу могучих машин, в дыму и реве медленно ползущих по узкой, скользкой дороге, видишь «МАЗ» Пронякина, упрямо обгоняющий тех, кто впереди. А когда девушка-учетчица, ухватившись за протянутую ей руку, легко впрыгивает в кабину Пронякина, я представляю воображаемую кабину и высокое воображаемое сиденье, на которое она вскарабкалась.

Вероятно, в Щукинском училище могли позволить себе «роскошь» обзавестись некоторым количеством декораций, но и здесь предпочли обойтись скупыми намеками, воспользоваться только теми предметами, которые непосредственно участвуют в игре. Ведро с бельем, веревка, протянутая во всю длину сцены, — вот вам и двор дома, где разыгрывается один из самых лирических эпизодов «Доброго человека» — разговор Шен Те, готовящейся стать матерью, с будущим сыном. (Кстати, Шен Те очень хорошо играет 3. Славина.) Однако отказ от декораций, от громоздкой бутафории не означает отказа от театральности вообще. Напротив, актер прибегает к таким средствам театральной выразительности, с помощью которых на пустующей сцене разом все возникает — и дома, и улицы, и деревья, и солнце, и луна... Оправдал ли себя такой прием? В данном случае оправдал. Но будет печально, если условность молодые актеры вообще возведут в принцип. Перманентно пустующая сцена сковывает и ограничивает не меньше, чем сцена, сплошь заставленная реквизитом, нужным и ненужным.

Итак, пять спектаклей, пять разных работ. Это не значит, конечно, что уже народились новые театры. Отрадно другое: что есть интересные спектакли, что состоялось знакомство с одаренной артистической молодежью, которая не ищет легкого пути, выбирая для постановки произведения, трактующие большие социальные, нравственные и моральные проблемы.

Тов. Л. Ф. Ильичев подчеркивал, что советские люди не рассматривают театр, как арену чистого развлекательства. Театр призван воспитывать гражданские я нравственные качества, служить делу воспитания трудящихся в духе высокой идейности. Что может быть опаснее для театрального коллектива, а для молодого коллектива в особенности, поверхностных и пустопорожних пьес, лихо спекулирующих на моде. Такие пьесы плохо помогают театрам утвердить свое право на существование. Вспомним, что студия, руководимая В. Плучеком и А. Арбузовым, едва родившись, заявила о себе, как театр современной советской пьесы. Разговор о насущных проблемах нашей жизни является органической потребностью для молодого театра «Современник». Он работает страстно, талантливо, горячо. Но как отмечала недавно партийная критика, эта страстность не всегда подкреплена точным пониманием цели, умением отобрать для себя главное. Веришь, что молодой театр, по праву снискавший симпатии зрителей, учтя критику, создаст новые интересные спектакли на современную тему.

В судьбах самых молодых коллективов многое зависит от подлинной заинтересованности и внимания к первым их дебютам. Вот состоялись такие дебюты в Москве. Два молодых коллектива вышли со своими работами на большую столичную сцену. Нечасто случаются такие удачи, не в каждом сезоне устраивают столь торжественные смотрины. А дальше? Для молодого студийного коллектива не первый спектакль, а два-три последующих, как правило, решают гамлетовский вопрос: быть или не быть театру? Хватит ли на это силенок? Но если даже хватит, сможет ли молодой коллектив, хорошо себя зарекомендовавший, поставить еще один спектакль в том же составе?

Сложившаяся сейчас в театральных училищах система такова: курс сдает дипломный экзамен, затем выпускники разъезжаются в разные концы страны. Как целый коллектив, как целый театр ни один курс не сохраняется. Даже самый талантливый. В самом деле, сколько молодых актеров и режиссеров за последние годы выпустили театральные школы и театральный институт? По самым скромным подсчетам, цифра получится весьма внушительной. А сколько новых театров-студий появилось за это же время? В Москве один-единственный «Современник». А в других городах?..

Но ведь интересы дела настоятельно подсказывают, что одновременно с подготовкой актеров должна осуществляться подготовка целых театральных коллективов. Еще со школьной скамьи, как внушал Станиславский.

И, наконец, задумываясь о судьбах молодых актеров, молодых коллективов, как не сказать о подготовке молодежных, внеплановых спектаклей под руководством опытных мастеров, в стенах столичных и периферийных театров. Идею, кажется, одобряют все, но театры робко, вяло ее осуществляют. А ведь это одна из действенных форм воспитания артистической молодежи, выявления ее творческих возможностей, неустанных поисков нового.

Обо всех этих проблемах недавно озабоченно говорили М. Кедров, Р. Плятт. Б. Захава. В. Плучек, М. Кнебель и другие видные актеры и режиссеры на заседании Совета по драматическим театрам при Всероссийском театральном обществе

— Попутного ветра не будет, если не поставишь паруса, — сказал одни из выступавших. Нынешний дружный выход молодых напоминает об этом всем, кто заинтересован в будущем советского театра.

Статья подготовлена к публикации Светланой Максимовой, студенткой образовательной программы «Медиакоммуникации» НИУ ВШЭ. Проект «Архив театра. Руководитель – Елена Леенсон