Беатрис Пикон-Валлен, Жерар Конио. В память о Юрии Любимове

Théâtre du Blog. 7 ноября 2014 года

Théâtre du Blog http://theatredublog.unblog.fr/2014/11/page/5/

Мы попросили Беатрис Пикон-Валлен [1] и Жерара Конио [2], авторов Théâtre du Blog и специалистов по России XX века, прекрасно знающих творчество Юрия Любимова, рассказать об этом выдающемся постановщике, малоизвестном во Франции, где его «Гамлета» можно было увидеть в Национальном театре Шайо [3], куда мы были приглашены Антуаном Витезом [4].

Мы также публикуем прекрасный текст режиссера, где он очень наглядно описывает роль, которую Театр на Таганке играл в русской художественной жизни 60-х годов.

Спектакль «Пугачев» по С. Есенину, 1967. Интермедии Николая Эрдмана были запрещены [5].

В октябре в возрасте 97 лет ушел из жизни один из величайших деятелей русского театра Юрий Петрович Любимов. Он пережил все ужасы, выпавшие на долю его родины в XX в.: революцию, смерть Ленина, гонения на родителей, войну, смерть Сталина, Оттепель, застой, цензуру, вынужденную эмиграцию, перестройку… Великий актер театра им. Вахтангова в один прекрасный день понял, что устал от лжи соцреализма и стал преподавать в Театральном училище имени Бориса Щукина, получил известность как режиссер и в 1964 году, под занавес Оттепели, возглавил Театр на Таганке, в котором работал, в том числе, знаменитый поэт, певец и артист Владимир Высоцкий, а также великий театральный художник Давид Боровский. «Добрый человек из Сезуана», по Бертольту Брехту, произвел фурор в Москве, где Брехта не очень-то жаловали. Благодаря подчеркнутой театральности, простой манере игры и многочисленным зонгам спектакль выделялся на фоне всеобщей серости. Затем на протяжении 20 лет и вплоть до вынужденной эмиграции Любимова в 1984 году, когда цензура запретила три его спектакля, Театр на Таганке ежедневно собирал полные залы, а иногда и дважды в день! Любимов был «артистом действия», обладал удивительной энергией, чувством юмора, решимостью и силой духа; он собирал вокруг себя лучших людей и умел отстаивать не только свои спектакли, но и спектакли коллег. Это был свободный человек, стоявший во главе коллектива талантливых актеров, усердно трудившихся в течение лет, которые принято называть «золотым веком» Таганки. Он активно использовал технику монтажа, в своих политических, поэтических и музыкальных спектаклях он обращался сразу ко всей огромной стране. После возвращения Любимова из вынужденной эмиграции в 1988–89 гг. в театре царила атмосфера невероятной эйфории, но затем отношения ухудшились — в непростой политической обстановке Театр на Таганке переживал «смутное время», борьбу за власть и жестокий раскол. Однако Юрий Любимов продолжил неустанно трудиться. Даже после того, как в прошлом году в результате бурного конфликта, мастер покинул Таганку, он поставил новую версию «Бесов» Достоевского в Театре им. Вахтангова, а также «Князя Игоря» в Большом — два удивительных по силе спектакля. Его последняя поездка в Париж случилась в ноябре прошедшего года по местам Мольера, когда он готовил оперу с композитором В. Мартыновым по мотивам «Школы жен», а еще в 1968 году Любимов поставил «Тартюфа». Такие художники, как Лев Додин, Роберт Стуруа и многие другие перед ним в большом долгу. В память о Юрии Любимове приведу один из немногих написанных им текстов, датируемый 1982 годом, когда ситуация на Таганке, которая с самого начала была мишенью цензуры, становилась все более напряженной.

Беатрис Пикон-Валлен

Юрий Любимов умер в странном одиночестве, в котором он оказался, лишившись в 2011 году труппы Театра на Таганке, созданном им в 1964-м. …несмотря на мировую известность, он умер бездомным, без своего театра… В России есть обычай устраивать панихиду по артисту в его театре, куда все приходят сказать ему последнее «прости»… Любимов не получил этого последнего признания… <…> Он продолжал творить до конца, но при этом вторично лишился семьи, то есть актеров… Сегодня в России сохраняется приверженность репертуарному театру со своей труппой. К антрепризе же настоящие театралы относятся с презрением. Бывает, что кто-то уходит, происходит обновление, но все же труппа как была, так и остается. Например, в Театре им. Вахтангова, где литовский режиссер Римас Туминас, который сперва столкнулся с немалыми сложностями, сумел воодушевить труппу, вырвав ее из рутины… В особенности благодаря блестящему «Евгению Онегину», поставленному изобретательно и одновременно профессионально… благодаря личному таланту и опытным артистам.

После вынужденной эмиграции Любимова в 1984 году руководителем Театра на Таганке был назначен другой великий постановщик — Анатолий Эфрос. После его смерти Любимов триумфально вернулся в свой театр во время перестройки. Затем последовал конфликт с Губенко [6], труппа раскололась, в результате чего возникло два разных театра.

В 2011 году труппа вновь бросила Любимову вызов, и режиссеру пришлось уйти из своего театра, но он продолжил ставить спектакли. Как и прежде, он работал очень изобретательно, и его новые спектакли, в том числе самая последняя работа «Князь Игорь» в Большом театре (2013), были необычайно тепло встречены зрителями.

Любимову выпала непростая судьба: трудные отношения с труппой и вынужденная эмиграция, а в последние годы он лишился своего театра и всего остального. Чем-то он напоминает другого великого постановщика Отомара Крейчу [7], который ни в одном поставленном на Западе спектакле не достиг такого совершенства, как в спектаклях, которые он ставил в своем пражском театре «За воротами».

Постановщик без труппы как генерал без армии, он может победить в сражении с помощью наемников, но в войне — никогда. Успех многих режиссеров объясняется их приверженностью к одним и тем же актерам, техническим специалистам и драматургам, даже если эти режиссеры не возглавляют государственный театр, такой, как «Комеди Франсез», например. Театр — это прежде всего труд коллективный, и одна из причин его нынешнего упадка, особенно в сфере оперного искусства, без сомнения, объясняется культом «звезд» и исчезновением репертуарного театра, который часто обвиняли в рутине или даже застое, ведь спектакли изнашиваются, когда задерживаются слишком надолго в афишах. Однако не может быть настоящего театра без гармонии между мастером и труппой, которая идет следом за ним. Так было на Таганке под руководством Любимова, а сегодня то же самое происходит в Театре им. Вахтангова, где литовский постановщик Римас Туминас влил новую кровь в стареющую труппу.

Несмотря на то, что Юрию Любимову посвящено множество исследований, его роль в Театре на Таганке еще предстоит осмыслить; то же касается его родства с авангардом 20-х годов, которое он сохранил, разорвав с традицией Станиславского и связав себя с театром агитпропа, впрочем, его приемы он сумел повернуть против того же агитпропа. Этот театр в руках Любимова плыл против течения, как в эстетическом, так и в политическом смысле. Однако в стране, где повсюду царило лицемерие, и давление цензуры было крайне сильно, было бы наивно объяснять существование этого театра простым случаем. Режиму необходимо было создать себе алиби, чтобы сохранить баланс между жесткой формой и скудным содержанием. Любимов в своих спектаклях возвращал смыслы агонизирующему содержанию, вопреки косности формы, не оставлявшей более ложных надежд.

Другой урок, который преподал нам опыт Любимова, заключается вот в чем: в творчество художника с самого начала вложена возможность распада, когда оно освобождается от оков цензуры, теряет ориентиры, и у него больше нет поводов для борьбы. Искусство саморазрушается, когда оно больше не противостоит авторитарному обществу.

Юрий Любимов до самой смерти сохранил исключительную силу творчества, однако его изолированность лишала его спектакли вдохновения, которым отличались отношения режиссера с властями. Терпимое общество часто порождает интеллектуальный, творческий и нравоучительный вакуум. Примеры встречаются на каждом шагу в нашем либеральном обществе, где искусство и культура стали придатками рынка…

Жерар Конио

Взрывоопасная смесь сценических элементов Юрия Любимова [8]

Встреча с новой публикой всегда для нас событие чрезвычайной важности. Надо каждый раз зарабатывать доверие зрителя, и это трудная задача. Искусство театра лишь тогда вызывает живое эхо, когда оно рассказывает о самом волнующем и насущном. Нашей первой постановкой был спектакль по «Доброму человеку из Сезуана» Бертольта Брехта, писателю поразительной социальной активности, блестящего политического темперамента. Я стремлюсь, чтобы каждый мой спектакль не оставлял людей равнодушными к жизни общества, откровенно смеясь над тем, что меня возмущает, и утверждая со всей искренностью то, что мне представляется правдивым и честным. Семнадцать лет назад наш театр родился из студии, из актерского курса, где я преподавал в Щукинском училище при Театре им. Вахтангова. И наше самое заветное желание заключалось в том, чтобы остаться преданными студийному духу нашей молодежи с ее непримиримостью ко лжи и приспособленчеству.  Для театра 17 лет — возраст солидный, и сохранить этот дух становилось из года в год все тяжелей. Да избавит нас Бог от старости в искусстве, да минует нас чаша сия! Однако быть правдивым – это высокое мастерство. Искренность дается лишь благодаря граненой технике. Потому каждый спектакль, каждый поиск того, как «мысль разрешить», неотделим для меня от поисков современной эстетики. На мой взгляд, в образном языке сцены должна найти выражение та конденсированность событий, которая характерна для нынешней жизни.
Театр на Таганке тяготеет к поэзии, с ее насыщенностью образами и щедростью воображения, смелыми сопряжениями далекого и близкого, исторического и интимного. Пастернак называл метафору «скорописью духа», мгновенным и сразу понятным озарением. Я также ищу метафорические, наиболее действенные приемы для выражения своих мыслей и чувств и рассчитываю на творческую активность зрителя.
Художественное своеобразие, не оригинальничанье, а жизненная необходимость. Но как будет говорить тот, кто не знает, как сказать то, что ему хочется? Косноязычие в искусстве может обернуться пародией на те идеи, которые таким образом высказываются, так же, как буквальное перенесение реального явления на сцену может обернуться ложью. Когда Коклен заснул на сцене, критики написали, что он разучился правдоподобно изображать храпящего. Правда театра в вымысле. Искусство говорит образами, и я пытаюсь дать не точную, подобную посмертному слепку копию жизни, а ее сгусток, ее наиболее яркие грани. Как известно, смешение угля и селитры дает порох. Я тоже стремлюсь к взрывчатым сочетаниям сценических элементов, желая, чтобы они дали вспышку, озаряющую все вширь и вглубь, бросающую яркий свет на душевную жизнь человека. Мне кажется, новое легче искать на стыке жанров. Творчество – это, как говорил Маяковский, «езда в незнаемое», открытие нового. За линией рампы вещи, явления, люди должны сбросить стертые оболочки, поражая нас своей новизной. Отметая привычное,
искусство стремится к существенному. Форма – это наиболее выразительный способ говорить правду, это предельная острота идеи, способная пробить броню равнодушия Быть может, мне еще потому чужды так называемые бытовые формы театра, что я не приемлю спокойно-созерцательное отношение к жизни. Не уступать обстоятельствам, не поступаться своими жизненными принципами ради стандартных норм, которые подчас диктует нам окружающий мир. Несмотря на трудности, твердо верить в свой путь. Только все это может дать удовлетворение в жизни, только это наполняет жизнь смыслом и
содержанием. В поисках этого пути я и хотел бы прожить оставшиеся мне годы.

Юрий Любимов.

Комментарий

Статья Юрия Любимова переведена с русского Беатрис Пикон-Валлен и опубликована в Lioubimov. La Taganka, ouvrage collectif sous la direction de Béatrice Picon-Vallin, Les Voies de la création théâtrale, volume 20, CNRS Editions, 2000. См. также некролог Любимову на сайте Théâtre du Soleil.

Настоящий текст во многом совпадает с программной статьей Юрия Любимова «Arspoetica». Не совпадающие с оригиналом фрагменты приводятся в обратном переводе.

Примечания

[1] Беатрис Пикон-Валлен (Béatrice  Picon -Vallin) – известнейший театральный критик, театровед, заведующая Лабораторией изучения театра, Национальный центр научных исследований, Париж. Беатрис Пикон-Валлен –специалист по истории русского театра, автор ряда книг о русских режиссерах, в том числе о Театре на Таганке; друг Проектной лаборатории по изучению творчества Ю.П. Любимова и режиссерского театра 20-21 вв. НИУ ВШЭ.

[2] Жерар Конио (Gérard С onio ) – известный французский писатель, переводчик, почетный профессор Университета Нанси-2 (University Nancy # 2).

[3] 1977-й год.

[4] Антуан Витез (Antoine Vitez) – крупнейший французский театральный актер и режиссёр, педагог, переводчик (в том числе переводил А.П. Чехова и В. Маяковского). Витез неоднократно бывал в России. Как вспоминает Вениамин Смехов, актеры Таганки познакомились со «знаменитым Витезом» в Москве, когда он ставил “Тартюфа” в Театре Сатиры, а встретились у Лили Юрьевны Брик, с которой были дружны после постановки в театре спектакля «Послушайте!» (Вениамин Смехов. Увидеть Париж — и отдохнуть // «Знамя», 2009, № 9).

[5] В результате тяжелой борьбы с цензурирующими органами Ю.П. Любимову удалось отстоять интермедии к спектаклю «Пугачев», написанные Н.Р. Эрдманом, хотя сокращены они были.

[6] Н.Н.Губенко возглавил после смерти А.В.Эфроса и до возвращения Ю.П. Любимова на родину и в театре возглавлял Театр на Таганке.

[7] Отомар Крейча (Otomar Krejča) – Легендарный чешский актер и театральный режиссер. После событий 1968 года, когда Крейча подписал один из двух знаменитых документов Пражской весны, петицию «Две тысячи слов, обращенных к рабочим, крестьянам, служащим, учёным, работникам искусства и всем прочим», был отстранен от руководства театром «За воротами» («Za Branou»); затем и сам театр был закрыт (1972), Крейча же оказался за рубежом, ставил спектакли в Австрии, Италии, Бельгии, Франции, ФРГ, Финляндии, Швеции. После бархатной революции 1989 года он вернулся на родину и вновь открыл театр «За воротами».

[8]Предложенный текст во многом совпадает с программной статьей Юрия Любимова «Arspoetica». Не совпадающие с этим текстом фрагменты приводятся в обратном переводе (Прим.перев.)

Перевод с французского и подготовка текста к публикации Валентины Шатылович, студентки бакалавриата Факультета гуманитарных наук НИУ ВШЭ, ОП «Филология». Проект «Зарубежные театроведы о русском театре». Руководитель – Елена Леенсон