Олег Зинцов. МХАТ на Таганке

Юрий Любимов поставил "Театральный роман"

Театр на Таганке показал премьеру спектакля "Театральный роман" - по определению Юрия Любимова, "ироническое повествование по мотивам романа вне жанра". На самом деле жанр этого повествования хорошо известен: новый спектакль, включенный в программу московской Театральной олимпиады, - это традиционный дайджест фирменных приемов Таганки, любимовская веселая наука, неизбежно старомодное, но мастерски срежиссированное зрелище, бодро балансирующее между "литературно-музыкальной композицией" и капустником. Как написано в программке, "и все играют, и все поют. .. " Как и все последние спектакли Таганки, "Театральный роман" длится два часа без антракта. Уму непостижимо, сколько всего успевает втиснуть Любимов в этот жесткий формат. Если бы тот же материал взялся ставить, к примеру, известный экспериментатор Борис Юхананов, спектакль шел бы неделю, не меньше. "Театральный роман" у Любимова словно резиновый, почти все в нем на удивление кстати, любой сценический трюк на месте и всякое лыко в строку. Есть фрагменты из "Белой гвардии" и "Дней Турбиных", цитаты из писем Станиславского и Немировича-Данченко, Мольер в парике и Сталин на монструозном бутафорском коне в позе купающегося мальчика с картины Петрова-Водкина. У любого другого режиссера подобный коллаж превратился бы в жуткую сценическую окрошку, но таганковский театральный механизм по-прежнему работает как хорошие часы.

В последнее время про Таганку говорят, что она превратилась в театр массовки. Словно в ответ на эти упреки Любимов подарил своим премьерам - Валерию Золотухину и Феликсу Антипову - две совершенно бенефисные роли. В "Театральном романе" они блистательно играют Ивана Васильевича и Аристарха Платоновича - злые булгаковские карикатуры на основателей Художественного театра. Любимов, кстати, прямо отождествил персонажей романа с их реальными прототипами, но эта плакатность лишь придает происходящему на сцене еще больший комизм: едкий и запальчивый спор наследника Брехта и Мейерхольда с иконами психологического театра смотрится сегодня забавной причудой театрального патриарха.

Тем более что Любимов относится к этому почетному статусу с завидной самоиронией. Его "Театральный роман", чуть не на половину состоящий из автоцитат, - записки на полях истории Таганки, по-булгаковски говоря, на ее манжетах. Что-то вроде "По волне моей памяти" в ритме чечетки, веселый театральный парафраз блатного припева "Таганка, я твой бессменный арестант". В этот спектакль вмонтированы отсылки к "Гамлету", "Шарашке" и "Братьям Карамазовым", афиши к "Мастеру и Маргарите" и "Доброму человеку из Сезуана" - за два часа можно вспомнить почти весь таганковский репертуар.

"Театральный роман" у Любимова - прежде всего смешной роман: этот текст для Таганки - благодарный материал. В новом спектакле любимовский лейтмотив "художник и власть" - не столько предмет пафоса, сколько тема для бесчисленных шуток и реприз. Пафос, впрочем, неизменен: если б Любимов не представлял систему Станиславского как служебный инструмент общей репрессивной системы, а Сталина - как главного режиссера и единственного зрителя тотального фарса, это было бы даже странно. Не менее странно, однако, воспринимать сегодня подобные идеи всерьез, но Любимов, по счастью, на этом и не настаивает. Едва ли не самый занятный эффект его последних спектаклей в том, что их "содержание" окончательно превратилось в "форму": политические анекдоты и усатый тиран выглядят в них такими же чертами стиля, как бодрый темп и манера сценического монтажа. То, что этот стиль давно стал принадлежностью истории, не мешает зрителям получать удовольствие - в особенности тем, кто знает театральный роман самого Юрия Любимова почти наизусть.