Состоялся доклад А.В. Ямпольской «Травматические флешбеки и «перцептивная» phantasia: подход Марка Ришира»

17 октября на базе Научно-учебной лаборатории трансцендентальной философии состоялся доклад доктора философских наук, сотрудницы Архивов Гуссерля в Париже Анны Владимировны Ямпольской на тему «Травматические флешбеки и «перцептивная» phantasia: подход Марка Ришира»

В начале доклада Анна Владимировна указала на отличие подхода к памяти — собственного и Марка Ришира — от гуссерлевского. Если для Гуссерля память как воспоминание-воспроизведение (Wiedererinnerung) есть адекватная реактуализация данного в сознании прошлого, то для Марка Ришира и Анны Владимировны память — способность утрачивать прошлое в модусе настоящего. Время, данное в памяти, в рамках такого подхода не линейное, а «петельчатое», лакунарное, отличное от времени настоящего. Прошлое в памяти присутствует, но не воспроизводится. Флешбек в таком подходе есть явление нарушения структуры памяти. Анна Владимировна указала на то, что в некотором смысле флешбек близок к невольным автобиографическим воспоминаниям, поскольку он аффективен. Это позволяет привлечь Марка Ришира к исследованию флешбека: хотя Ришир не рассматривал специально флешбеки, его подход к невольным воспоминаниям основан именно на признании аффективности последних.
Особенности травматического флешбека, как показала Анна Владимировна, связаны с феноменологическими особенностями самой психологической травмы. Травма есть своего рода «смысловой аборт», в котором невозможно обеспечить определённость смысла. Смысл здесь опосредован phantasia (древнегр. «впечатление»), он оказывается схематизирован. Флешбеки же возникают именно тогда, когда мы не способны полностью усвоить травматический смысл. В аспекте phantasiae проявляется ещё одно сходство флешбека с невольным воспоминанием. У Марка Ришира память не возвращает уже прошедшее первичное впечатление, как у Гуссерля, а преобразовывает учреждённый первичным впечатлением смысл посредством phantasiae. Невольное воспоминание, однако, требует, чтобы его узнали как таковое, в качестве воспоминания о прошлом. Поэтому оно имеет продуктивный характер, т.е. является результатом реконфигурации и реконтекстуализации прошлого, а не его воспроизведением. Невольное воспоминание обеспечивает субъекту аффективный доступ к самому себе, так что он одновременно способен принимать участие в формировании памяти через «узнавание» или «признание» воспоминания. Именно здесь заключается важнейшее отличие флешбека от воспоминания. Если воспоминание продуктивно, то флешбек репродуктивен. Субъект во флешбеке не узнаёт воспоминания: оно здесь лишено того признания утраты, которое характеризует любое воспоминание. Во флешбеке субъект не узнаёт и себя.
Конкретне осуществление «выкидыша» смысла при травме, как показала далее Анна Владимировна, связано с патологизацией Stiftung’а, т.е. учреждения смысла, происходящей при вытеснении смысла в травме. В результате диссоциации формируется гиперподвижная (молниеносная, протееобразная) phantasia, замещающая изначальный данный в травме смысл. Она, являясь аффектом воображения, застывает, кристаллизуется, воспроизводясь затем чисто автоматически. Такого рода аффект воображения похож на галлюцинаторный опыт, например, на опыт фантомной телесности. В общем виде он характеризуется утратой различий между прошлым и настоящим. Однако важнейшее здесь, то, что и ответственно за патологию как таковую, — «застывание» аффективности субъекта, её обращение в чистую страсть как претерпевание (патологию по Канту). Травматический опыт может как бы влагаться в субъекта Другим. В этом отличие от воспоминания, которое предполагает определённого рода аффективную активность субъекта. Далее, если в рядовом случае модальность акта сознания дана нам вместе с самим этим актом, то при патологии субъект может ошибиться в характере акта. В этом есть некоторое сходство с предельно интенсивным невольным автобиографическим воспоминанием.
После доклада слушатели задали многочисленные вопросы. В частности, Евгения Александровна Шестова (к.ф.н., доц., РГГУ) спросила, для чего необходимо говорить имеено об автобиографичности воспоминаний. Анна Владимировна в своём ответе указала на необходимость говорить о «кто» воспоминаний в связи с аффективностью памяти и петельчастостью и дискретностью времени, данного в воспоминаниях. Время памяти не только не линейно, но и не является двойной по сравнению с временем настоящего. Память не есть фиксация, но есть сложный аффективно сконституированный поток, в котором играют свою роль предпознание и аффективный нестабильный поток в виде определённой «предсамости». Однако именно самость объединяет аффективную разнородность в воспоминания. Илья Сергеевич Онегин (НИУ ВШЭ) задал вопрос о возможности использовать расширенный риширианский аппарат для исследования галлюцинаций. Анна Владимировна утвердительно ответила на этот вопрос, ещё раз показав при этом отличие своего и ришировского подхода и памяти и темпоральности памяти от гуссерлевского. В ответах на вопросы Анна Владимировна также показала, что механизм диссоциации, связанный с травмой, вымещающий присущие травме смыслы и самого субъекта из опыта травма, нормален для человеческой психики, однако лишает человека сверхстрастности, ришировской транспассибельности, трансцендирующей обычный опыт и его структуру.