Гастроли в Тбилиси. Театр на Таганке - гость тбилисцев

24 июня в Тбилиси начинает гастроли самый молодой столичный театральный коллектив – Московский театр драмы и комедии на Таганке.

Вот история рождения этого театра… Известный вахтанговский актёр Юрий Любимов поставил со своими учениками в театральном училище им. Щукина спектакль «Добрый человек из Сезуана» по пьесе Б. Брехта. Этот спектакль получил дружное, шумное, единодушное признание. Все были захвачены яркостью, свежестью. Эмоциональностью этого спектакля. Молодым и их руководителю – Юрию Любимову желали всяческих благ и, кроме того, желали не расставаться. Это было больше, чем признание способностей и творческой удачи. Это было признание того, что выпускников школы есть за душой нечто важное и нужное людям. И вот последовало решение – молодёжь заняла место старого Театра драмы и комедии, и Ю. П. Любимов, назначенный главным режиссёром театра, перенес «Доброго человека из Сезуаны» теперь уже в «свой» театр, введя рад новых исполнителей. Премьера состоялась 23 апреля 1964 года. И с тех пор на протяжении двух с лишнем лет Москва буквально ломится на спектакли Юрия Любимова.
Мы обратились к заслуженному артисту РСФСР, лауреату Государственной премии Юрию Петровичу Любимову с просьбой поделиться с нами своими мыслями о строительстве нового театра, о своей творческой программе, о планах. Вот что он нам рассказал:

- Мы все без конца говорим о том, что каждый талант должен иметь своё лицо, свой стиль. И это действительно правильно. В самом деле, если мы задумаемся на минутку, что же привлекает на с в крупных талантах, мы поймём, что прежде всего нас интересует индивидуальность художника, его взгляды, его видение мира, нас привлекает неповторимость таланта, его своебразие. В искусстве нельзя искать общих рецептов, проповедовать и добиваться единообразия. Если искусство не вызывает больших обобщений, то оно неизбежно, в конце концов, скатится к передразниванию жизни, душевой похожести, а в результате – натурализму. Я думаю, что связь жизни с искусством намного сложнее и претерпевает в самом человеке, занимающемся искусством, массу изменений. Факт служит толчком, но факт этот непременно должен преломиться в виде обобщения. «Дон-Кихот», «Бравый солдат Швейк», «Фауст» - это не факты – это плод воображения, плод вымысла.И театр я люблю с воображением, условный. И Брехт, и Чаплин при условности выражения несут в своём творчестве огромное обобщение. Такие же обобщения заключают в себе и драматургия античности, и художники Возражения, и Шекспир, и Пушкин… Именно поэтому мы находим в их произведениях чувства и мысли, близкие к нашей эпохе, именно поэтому классику каждая следующая эпоха заново открывает для себя. При этом не следует забывать, что всё классическое наследие рождалось, как искусство новаторское.

Из чего складывается индивидуальность театра?

Своеобразие театра складывается, прежде всего, из своеобразия репертуара. Находить драматургов и толковать их – вот наша почётная задача. Как режиссёр, я люблю Брехта, его слова – «Театр – это зеркало эпохи, это прежде всего умение заглянуть внутрь человеческой природы, человеческих отношений и увидеть их извне, понять, каковы же силы, двигающие эти отношения», - как нельзя более отвечают почётной задаче современного театра. Философичность пьес Брехта, сила обобщения, соединённые с необыкновенной подвижностью формы, дают, на мой взгляд, его интерпретаторам огромную свободу и буквально вызывают театр на поиск. Конечно, Брехт – не единственный автор нашего театра. Всякая пьеса, которая позволяет сделать большие обобщения, требует остроты решения, вызывает у коллектива горячее желание работать. Меня часто спрашивают, почему наш театр увлекается поэтическими представлениями («Антимиры», «Павшие и живые», сейчас готовим спектакль по поэзии Маяковского). Здесь нет ничего парадоксального, с нашей точки зрения: поэзия пользуется большой любовью у народа и особенно среди молодёжи. И хотя театр – совсем другой вид искусства, но и он зависит от веяний эпохи. К сожалению, наша драматургия отстаёт от поэзии в умении ставить и разрешать насущные вопросы времени. Так мне кажется.

Читая сегодня об открытиях в области науки и наблюдая, как на стыке разных наук рождаются новые, я думаю о том, что поиск в современном искусстве может быть особенно плодотворен на стыке жанров. Поэтому мы мечтаем о создании синтетического зрелища, синтетического спектакля. Первые шаги мы попытались сделать в «Добром человеке из Сезуана» и в «Антимирах».
То же старались развить в нашей работе «Десять дней, которые потрясли мир» по мотивам книги Джона Рида (эти спектакли тбилисцы увидят и будут свидетелями наших первых поисков в этом направлении).

Когда мы говорим о синтетическом театре, мы должны думать о таких выразительных средствах, как пластика, темпоритм, биомеханика, которые в драматических театрах часто забываются и мало употребляются. Зачастую, драматические артисты вообще позволяют себе работать «в полноги», часто прикрывая своё профессиональную беспомощность, бесконечными разговорами об искусстве. А отсутствие настоящего профессионального уровня лишает театр возможности сделать спектакль точным по форме, сложным и многослойным по построению. А между тем драматическому артисту необходим тот жёсткий режим, который соблюдают все другие профессии: балет, цирк, музыка. Исполнители этих сложных профессий отлично знают, что без каждодневного тренажа они не смогут освоить – музыкант сложных партитур композитора, танцор не сможет соответствовать замыслу балетмейстера, певец спеть свою партию. Искусство – труд. Мы склонны забывать об этом. Труд тяжёлый, рассчитанный на подвижников.

Когда говорят о тренаже, речь идёт, разумеется, не только о пластике, ритме, умении двигаться. Такая обычная вещь, как диалог, тоже, оказывается, требует актёрского тренажа, особенной способности к психологическому напряжению. В этом мы убедились, работая над нашим последним спектаклем – «Жизнь Галилея» Б. Брехта (к сожалению, из-за сжатых сроков гастролей мы не сможем показать вам этот спектакль). Мы сознательно выбираем задачи посложнее – трудности закаляют актёров.

И, может быть, наш труд окажется победным, - как все художники, мы на это надеемся. И тогда, верится, придёт в наш театр свой зритель, тот, кто стремится попасть в данный театр, следит за его репертуаром, ждёт новых спектаклей. С таким зрителем театру увереннее и веселее живётся, потому что у него есть строгий и желанный судья. Именно на такого зрителя мы и рассчитываем, начиная наши гастроли в вашем прекрасном городе.