Вениамин Смехов. Из книги «Театр моей памяти»

В 1965 году, 20 января, в среду, родилась в нашем репертуаре поэтическая рубрика. Поэт Андрей Вознесенский накануне своего тридцатитрехлетия неожиданно для всех (и для себя самого) оказался автором театрального зрелища. Он не переучивался, не сжигал мостов и страниц, он не боролся за звание драматурга: оно ему было просто присвоено. Наряду с множеством своих коллег Андрей Андреевич проникся к любимовскому детищу теплотой и уважением. И однажды после беседы с завлитом театра Э. Левиной [1] Вознесенский приносит в театр три своих сборника: «Мозаика», «Треугольная груша» и «Антимиры» [2]. Вот, собственно, и вся работа знаменитого поэта при вступлении в права таганковского автора. Все остальное сделано режиссерской фантазией и азартом студийцев.
…Это было перед новым, 1965 годом. На сцене шли репетиции «10 дней, которые потрясли мир». На доске объявлений вывешен список: желающие участвовать в вечере поэта Вознесенского на сцене нашего театра могут присоединиться и явиться в кабинет к Любимову тогда-то вместе с таким обязательным составом… Далее названы Губенко, Славина, Высоцкий, Золотухин, Хмельницкий, Васильев [3] … Так сказать, демократия по-тагански. Я черной завистью проникся к списку. Особого внимания Любимов мне не уделял, в «Добром человеке» я играл небольшую роль, но как-то не присвоил ее, не обжил и перенес в качество исполнения свое стороннее восхищение вещью. Значит, был несвободен. Я знал стихи Вознесенского, может быть, лучше, чем все вызванные, но максимум, на который был способен, — это тихо пожаловаться дома. На следующий день, в паузе репетиции, Любимов сам, повторяя свои вечные воззвания к студийной инициативе, пожурил артистов за лень и за инертность в связи с объявленной работой над стихами. Я решил возразить: инициатива ограничена списком избранных фамилий. Режиссер искренне удивился — и приказал мою фамилию немедленно приписать карандашом. И еще пара желающих набежала. Собирались вечерами, трудились по ночам и в перерывах между репетициями и спектаклями. Распределяли между собой условно произведения поэта — кроме тех, которые он сам должен был прочесть во втором отделении. Готовили «номера» увлеченно и раскованно: это, скорее, напоминало студенческое «рыцарство на час», нежели солидную плановую работу. Сами собой рождались сценки и трюки. Стихотворение «Стриптиз» лучше всего сопровождать музыкой и пантомимой. «Баллада-диссертация» просится в маленькую сценку-диалог. «Бьет женщина» — это, конечно, сольное чтение. Из «Оды сплетникам» или «Первого льда» могут выйти хорошие песни-зонги. Хмельницкий, Васильев и Высоцкий включились в создание музыки. Петр Фоменко срежиссировал три ярких эпизода: «Лонжюмо», «Париж без рифм» и «Римские праздники» [4]. Мы с Высоцким сами выбрали и разыграли фрагменты поэмы «Оза». Хореограф Большого театра Ной Авалиани [5] занимался постановкой сцены «Рок-н-ролл» [6]. Структуру спектакля, порядок номеров и световое решение зрелища обдумывал и выверял, конечно, сам Любимов. Художник Энар Стенберг [7], электрики, монтировщики и вся режиссура заботливо выращивали сценический облик «вечера поэзии», подчеркивая его «таганское» происхождение. Из «Доброго человека» взят напрокат образ уличного мальчишки: актриса Людмила Комаровская, в тех же черных брючках, свитере и кепочке из Брехта, с черным маятником в руке, стала Ведущим — так зримо выглядела тема Времени, главная тема будущего представления.  Вознесенский написал для мальчика с маятником серьезный и шутливый конферанс к стихам, актриса спела рефренную песню со странным и живописным содержанием — «Осенебри» [8].
Успех поэтического представления «Антимиры» был невероятным — сродни балету Большого театра. За 15 лет спектакль выдержал 800 представлений.  Читая и разыгрывая стихи со сцены, я неожиданно поймал свою «синюю птицу». Тут сразу два успеха: и я нашел себя (заговорил впервые уверенным тоном, почувствовал право на власть над залом), и Любимов нашел меня, то есть поверил и признал. Позднее мне сообщили подробности. Драматург Алексей Арбузов и писатель Константин Симонов, мнением которых Ю. П. дорожил, не только похвалили, но даже выделили мою работу в «Антимирах». Сразу после этой премьеры на меня свалилось совершенно лотерейное счастье. Я стал получать роль за ролью, и одна лучше другой. Меня назначили членом художественного совета «Таганки». Любимов все чаще поручал мне режиссерскую работу по вводу новых исполнителей в наши спектакли. После ухода из театра Славы Любшина [9] я стал играть роль Лермонтова в «Герое нашего времени». Через месяц после «Антимиров» я получил роль Ведущего в «Павших и живых», через год — заказ на сочинение пьесы о Владимире Маяковском [10]. С «Антимиров» пошла традиция концертов «компании солистов [11]»: нас звали к себе, нам устраивали «левые заработки», за это влетало организаторам, но концертов не уменьшалось. Мы сидели на эстраде так же, как в «Антимирах», — все вместе. Один из нас выходил вперед, рассказывал о театре, затем шли номера из поэтического представления, песни из «Доброго человека», из «10 дней». Годы расширяли репертуар, но не меняли жанра: ты играешь, читаешь или поешь, а твои товарищи поддерживают тебя за твоей спиной.

Вениамин Смехов и Владимир Высоцкий в спектакле "Антимиры"

Примечания:

[1] Элла Петровна Левина, занимала должность завлита (заведующей литературной частью) Театра на Таганке с 1963 по 1980 гг.

[2] Три сборника стихов А. А. Вознесенского: «Мозаика» (1960), 40 лирических отступлений из поэмы «Треугольная груша» (1962), «Антимиры» (1964).

[3] Николай Николаевич Губенко (1941 – 2020), Зинаида Анатольевна Славина (1940 – 2019), Владимир Семёнович Высоцкий (1938 – 1980), Валерий Сергеевич Золотухин (1941 – 2013), Борис Алексеевич Хмельницкий (1940 – 2008), Анатолий Исаакович Васильев (1939).

[4] Названия интермедий творческого вечера «Антимиры» совпадают с заглавиями стихотворений Вознесенского из его разных сборников. Каждый эпизод создавался на основе соответствующего ему текста из книг "Треугольная гуша и "Антимиры". Например, "Стриптиз", «Лонжюмо», «Париж без рифм», «Римские праздники». Эпизоды спектакля  включали в себя их фрагменты или полностью их текст.

[5] Ной Иванович Авалиани (1922 – 2010) – советский балетмейстер и солист балета Большого Театра. В Театре на Таганке Авалиани участвовал в создании спектаклей «Антимиры» (1965) по стихам А. А. Вознесенского и «Жизнь Галилея» (1966) по одноименной пьесе Б. Брехта.

[6] «Рок-н-ролл» - название первого эпизода спектакля «Антимиры» по стихам А. А. Вознесенского.

[7] Энар Георгиевич Стенберг (1929 – 2002) – советский театральных художник. Помимо «Антимиров» он участвовал в создании следующих спектаклей на сцене Театра на Таганке: «Жизнь Галилея» (1966), «Послушайте!» (1967) по стихам В. Маяковского, «Берегите ваши лица» (1970) по стихам А. А. Вознесенского, «Бенефис» (1973) по пьесам А. Н. Островского «Гроза», «На всякого мудреца довольно простоты», «Женитьба Бальзаминова». 

[8] Осенебри – один из эпизодов творческого вечера «Антимиры», созданного на основе одноименного стихотворения:

[9] Станислав Андреевич Любшин (1933) – советский и российский актер театра и кино, был участником труппы Театра на Таганке (1964 – 1967).

[10] Спектакль «Послушайте» был поставлен Ю. Любимовым на сцене Таганки в 1967 (премьера состоялась 16 мая). Его литературная основа включала в себя стихотворения и письма поэта Владимира Маяковского.

[11] После творческого вечера А. А. Вознесенского были поставлены спектакли по творчеству других русских поэтов. Они строились по тому же принципу что и «Антимиры», и в них участвовали ведущие актеры Таганки.

Статья и комментарии подготовлена к публикации Екатериной Сальниковой, студенткой образовательной программы «Филология» НИУ ВШЭ.