Антропологическая экспедиция НИУ ВШЭ в Республику Коми и Ненецкий АО—2023

В июле 2023 года под эгидой Лаборатории социогуманитарных исследований Севера и Арктики состоялась антропологическая экспедиция в Республику Коми и Ненецкий автономный округ. Участники экспедиции рассказывают о результатах и впечатлениях.

С 2019 г. сотрудники и студенты НИУ ВШЭ организуют цикл экспедиций «Этноязыковой ландшафт российского Севера», задачей которого является комплексный анализ социокультурной динамики арктических регионов России. В разные годы экспедиции цикла проводились в Карелии, Мурманской области, Республике Коми, Камчатском крае и неизменно приносили исследователям яркие полевые впечатления и богатые исследовательские материалы. Целью экспедиции 2023 года стало дальнейшее изучение территорий севера европейской части России — в продолжение экспедиций 2021–22 г. в Ижемский район Республики Коми участники отправились в соседний Усинский городской округ, а затем продолжили работу уже на территории Ненецкого автономного округа.

Экспедиция 2023 года стала подлинно междисциплинарной: в ней приняли участие сотрудники Лаборатории, а также студенты и аспиранты двух факультетов Вышки — гуманитарных и социальных наук. В исследовательском коллективе были представлены совершенно разные образовательные программы и департаменты — от социологии и культурологии до лингвистики и философии; тем не менее, всех участников объединил антропологический подход к нашему полю — интерес к социокультурным практикам и этнокультурному разнообразию на изучаемой территории. В ходе экспедиции участники разбивались на группы, изучавшие конкретное тематическое поле (например, мобильность, этничность или снабжение), и обогащали коллективное понимание этих процессов с помощью данных, полученных в разных сообществах и населённых пунктах каждым из исследователей. Это позволило сформировать предварительное комплексное представление о нашем поле в целом — но, конечно, для более глубокого понимания жизни этих сообществ нам потребуется съездить туда ещё не раз.

Участники экспедиции решили рассказать о проведённых на Севере двух неделях в формате коллективного полевого дневника, размышляя как о методологии исследования, так и о предварительных результатах экспедиции.

---

Мы прилетели в пасмурный Усинск в понедельник, 10 июля. В первый же день мы разделились на небольшие группки и разбрелись по городу, чтобы составить о нем первое впечатление. Мы старались не только пройтись по улице Нефтяников, вдоль которой вытягивается город, но и заглянуть во дворы, найти важные, но не такие заметные детали, которые составляют повседневность жителей Усинска. Мы старались абстрагироваться от идентичности «московских студентов», критически воспринимать всё увиденное и по возможности фиксировать наши наблюдения на камеру — фотографии стали важным дополнением полевых дневников и семинаров, проходивших во время экспедиции.

Усинск — это небольшой и относительно молодой город, возникший в конце 1960-х годов благодаря активному развитию нефтяных и газовых месторождений. Влияние нефтегазового сектора на развитие территории по-прежнему действительно велико. В первый же день мы обнаружили в городе множество памятников, посвящённых нефтяной промышленности, детских площадок, построенных одной из компаний, и даже граффити с её логотипом. (Кстати, различных граффити на стенах домов в Усинске вообще оказалось очень много, и это делает город очень ярким и интересным.)

У нас не было одной темы, изучению которой была посвящена экспедиция. Всех нас интересовали разные темы и проблемы, и с местными жителями мы старались говорить на разные темы, учитывая интересы друг друга. Перед началом экспедиции мы попытались сформулировать крупные тематические блоки, чтобы структурировать нашу работу. Такая стратегия показала себя достаточно хорошо и в дальнейшем позволила проводить быстрые обсуждения и подводить промежуточные итоги работы.

В следующие дни мы занимались уже не только (и не столько) наблюдением, сколько интервью — мы начали договариваться с местными жителями о встречах и беседовали с ними в удобное для них время. В Усинске многие из нас говорили с людьми, работающими в местных магазинах и киосках и в других точках сферы услуг. Кстати, эта сфера в городе оказалась очень развита — местные точки составляют реальную конкуренцию большим сетевым магазинам, и даже за пару дней можно было сделать предварительный вывод о том, что в Усинске (и, возможно, в целом в Коми) малое предпринимательство — это достаточно развитый и привычный (хоть во многом и вынужденный) способ организации снабжения региона. В городе нам встречались не только магазины и киоски, но и многочисленные химчистки, шиномонтажи, юридические бюро, заведения общественного питания, организованные подобным образом.

Также большая часть нашей команды посетила две выставки в усинском музейно-выставочном центре «Вӧртас». На экскурсии в картинной галерее мы познакомились с творчеством знаменитого коми художника В. Г. Игнатова, а во время экскурсии по историко-краеведческому музею подробнее узнали об истории города. Во время экскурсий мы также задавали вопросы, чтобы лучше разобраться в интересующих нас темах.

Интересовались мы и вопросами, связанными с языком. Так, некоторые из нас анализировали языковой ландшафт — представленность различных языков в публичной сфере. К примеру, мы фиксировали различные таблички с указанием улиц и организаций — некоторые из них были написаны не только на русском языке, но и на коми. Также коми язык мы обнаружили в одном из сетевых магазинов. Однако в целом в городской среде языки не очень представлены и большая часть повседневной коммуникации происходит по-русски, чего не скажешь о сельской местности, где мы побывали позднее.

В следующие дни мы начали работу не только в самом Усинске, но и в других населённых пунктах Усинского городского округа. Некоторые из нас отправились в Парму и Колву — эти пригородные поселения интересны своими отношениями с Усинском и друг другом. Парма, например, частью жителей воспринимается как район Усинска, а другими — как отдельный населённый пункт. Колва же, несмотря на свою относительную близость, в разговорах с жителями часто выступала как нечто удалённое или место, где живут «коренные» (в отличие от Усинска, в котором пересекаются жизненные стратегии людей совершенно разного происхождения).

Село Колва основывалось оленеводами-ненцами, и местные ещё помнят, как довольно недавно на улицах села можно было встретить оленей. Впрочем, сейчас село не воспринимается как ненецкое, и оленеводы здесь больше не живут. В дневное время на улицах Колвы тихо и пусто, потому что многие её жители утром уезжают на работу в Усинск и возвращаются только вечером. Детей тоже остается немного, поскольку большая часть школьников уезжает на целый день в школы Пармы и Усинска. (В местном доме культуры нам рассказали, как непросто привлечь детей к участию в кружках, поскольку они возвращаются в Колву поздно и уже сильно уставшими.) Мы также заметили, что в селе строится много новых домов, а некоторые жители Усинска ездят в Колву как на дачу. Влияние города здесь ощущается очень сильно, его близость и транспортная доступность поддерживают жизнеспособность села.

Следующие три дня были посвящены работе в сёлах Усинского городского округа. Часть нашей команды на теплоходе «Николай Горный» от пристани в Парме отправилась в сёла, располагающиеся по берегам Печоры. По ощущениям, сам по себе «Горный» — место, преодолевающее свою собственную лиминальность: вместо пустоты переходного состояния мы попали в место, где многие люди здороваются со знакомыми, общаются между собой (и, что важно, используют для этого коми язык, в то время как в самом Усинске язык общения по умолчанию — русский) или задумчиво смотрят в окна.

Можно сказать, с переездом от города до сёл нам повезло: до населенных пунктов Усинского района в летнее время (период навигации) регулярно ходят два теплохода — уже упомянутый «Горный», ранее называвшийся «Зарёй» и зачастую остающийся по сей день в дискурсе жителей деревень именно под этим названием, и «Светлый». Несмотря на то, что летом наблюдается повышенная пассажирская нагрузка на речной транспорт из-за многочисленных «детских» рейсов (перевозка детей в летние лагеря), местные жители имеют возможность относительно часто и свободно перемещаться по маршруту город—село или село—город; билеты обходятся в несколько сотен рублей в одну сторону. Также у многих жителей — по большей части сельских — есть личные лодки, на которых помимо рыбалки и близких выездов можно плавать до города и обратно. Сезон навигации обычно открывается в конце мая – начале июня, завершается в сентябре. Зимой по этим маршрутам доступно передвижение на вахтовках, автобусах и личных «буранах» (снегоходах) по зимнику. Регулярность общественного транспорта — вахтовок и автобусов — хуже, чем летом, однако доступность  на минимальном уровне всё же сохраняется. Осенний и весенний межсезонные периоды наши собеседники часто называли «распутицей»: в это время, не подвергая себя и пассажиров риску на личных лодках и буранах, от города до сёл или обратно местные жители могут добраться только на вертолете. Это значительно дороже, чем теплоход или автобус, и места для жителей того или иного села ограничены (например, на довольно крупное село Щельябож отводится всего семь посадочных мест на рейс). Такая специфическая ситуация с транспортным сообщением, безусловно, отражалась в словах наших собеседников — и не только в том, как они говорили о транспорте, но и в том, как они описывали ситуацию со снабжением поселков и региона, с медициной и характерной для них транслокальностью.

Группы из двух–четырёх участников экспедиции получили возможность поработать в Щельябоже, Захарвани, Денисовке и Мутном Материке, и на это время рабочий чат превратился в полифонию из новостей с разных уголков Печоры. Интересно, что иногда эти новости связывали друг с другом разные населенные пункты: в Щельябоже нам рассказывали про колхоз «Северный» в Мутном Материке и вспоминали родственников из Захарвани, а из Денисовки доносились рекомендации поговорить с оленеводами из Щельябожа.

В Щельябоже мы много узнали о колхозе «Новый Север», который был образован в 1931 году, а в 1970-х преобразован в совхоз. К 2000-м годам по ряду причин он прекратил свою деятельность, однако для жителей Щельябожа по-прежнему занимает значимое место в локальных нарративах. Население села составляет приблизительно 450 человек; большая часть мужчин работает на вахтах, в самом же селе есть возможность работать только в бюджетном секторе или в магазинах (кстати, их в селе четыре и каждый из них имеет свой «профиль» в сознании местных жителей). Важными темами в разговорах стали влияние нефтедобывающих компаний на жизнь села — транспорт и различные логистические цепочки, а также сложное переплетение различных идентичностей, экологическая повестка, здоровье. Кроме этого, мы заранее ознакомились с историей села, которое до относительно недавнего времени было «перевалочным пунктом» для оленеводов, гнавших стада на лето в тундру; в самом Щельябоже мы находили отголоски этого нарратива в коллективной памяти. Например, на окраине села сохранилось старое «мемориальное» кладбище с захоронениями оленеводов; некоторые собеседники рассказывали нам, что участвовали в раскопках и находили кости и черепки, завернутые в оленью кожу. Кроме того, мы беседовали с местными жителями – потомками оленеводов, у которых все предки вплоть до родителей работали в тундре ветврачами, пастухами и т. д. Также в Щельябоже достаточно заметно проявляется социальная деятельность нефтяных компаний — есть детский сад и амбулатория, построенные одной из них, в ближайшее время появится также очистительная колонка, а школа — хорошо оснащенная и ведущая активную образовательную и общественную деятельность — часто участвует в конкурсах корпоративных благотворительных фондов.

Совхоз «Северный» также играет большую роль и в экономике села Захарвань. Его молочная продукция поставляется в Усинск, и она действительно довольно вкусная (по крайней мере масло и творог, которые нам довелось попробовать). В совхозе работает около пятнадцати местных оленеводов (6-я и 7-я бригады), которые привозят из тундры ягоды, рыбу (считающуюся лучше речной), и, естественно, оленину, которую у них можно купить в среднем чуть дороже, чем в совхозе. Многие жители также заняты в добывающей сфере; что интересно, на вахты из этого села ездят в основном на буровые менее крупных компаний — график работы для возвращения домой оказывается удобнее, чем у нефтяных гигантов.

Население Захарвани преимущественно комиязычное. Говорят по-коми, кстати, и молодёжь, и дети: при нас практически вся коммуникация между жителями происходила именно на коми, причём как неформальная, так и формальная (например, между директором школы и другим её сотрудником).

Ещё одной комиязычной деревней может с полной уверенностью быть названа деревня Денисовка, пожалуй, наименее доступное и хуже всего связанное с «большой землёй» место на нашем маршруте. Даже мобильная связь появилась в деревне всего за две недели до нашего приезда, а источников чистой питьевой воды в деревне по-прежнему нет. Тем не менее, деревня вовсе не производит впечатления депрессивной или вымирающей — напротив, мы увидели, как местные жители активно используют природу вокруг себя для улучшения качества жизни. Это может быть и разведение совхозных коров, и продажа морошки, и охота на другом берегу Печоры. Жители деревни были очень гостеприимны по отношению к гостям: нас не только приютили и показали повседневную жизнь во всех подробностях, но и попросили как нибудь обязательно приехать еще, но уже «на подольше и без экспедиции».

Пока часть участников экспедиции находилась в дальних печорских сёлах, другая часть группы работала в Усть-Усе и Новикбоже, куда можно ежедневно добраться на автобусе из Усинска. Эти два села находятся в 3–4 км друг от друга, что, безусловно, влияет на высокую мобильность между населенными пунктами. При этом сами жители считают Новикбож настоящим коми селом, а Усть-Усу — скорее «плавильным котлом» разных культур. У этого мнения есть историческое обоснование: несмотря на то, что Усть-Уса была основана коми-ижемцами, здесь проживало большое количество ссыльных из различных регионов СССР. Мы также обратили внимание на преобладание коми речи в Новикбоже и русского языка в Усть-Усе.

Оба села богаты на историческую память: в новикбожском доме культуры работает экспозиция, посвященная батальонам оленеводов, которые участвовали в Великой отечественной войне, а на каждом этаже усть-усинской школы расположены выставочные зоны, связанные с историей села. Кроме того, в школе есть целый архив, где можно найти информацию о людях, которые в ней учились, и о жителях села. В частности, мы обнаружили там четыре папки, посвящённые известному певцу Валерию Леонтьеву (он, как выяснилось, родился в Усть-Усе). Внимание к памяти со стороны жителей Усть-Усы можно объяснить «великим прошлым» — это было крупное село на несколько тысяч жителей с развитой инфраструктурой и статусом райцентра. Сейчас же большинство местных мужчин работает на вахтах, в самих сёлах, как правило, есть места только в бюджетной сфере. Кроме этого, для обоих сёл важна тема экологии, жители проявляют высокую политическую активность и часто устраивают митинги; а ещё все очень ждут постройки моста через Печору, который должен связать Усинск и все территории севернее него с «большой землёй»

Вернувшись в Усинск из сёл, мы устроили большой семинар, посвящённый уже проделанной работе, на котором в том числе выделили менее затронутые темы. Последние дни в Усинске мы активно интервьюировали местных жителей, стараясь закрасить белые пятна и составить более полную картину жизни и работы в округе.

Второй большой остановкой на маршруте нашей экспедиции стал Нарьян-Мар. Добирались мы на вахтовом автобусе по не так давно открывшейся всесезонной дороге Усинск—Харьяга—Нарьян-Мар. Многие предупреждали нас о том, что дорога будет сложной, а некоторые даже называли её «дорогой смерти». К счастью, доехали мы без происшествий и уже на следующее утро начали изучать жизнь Нарьян-Мара и его пригорода — посёлка Искателей, где располагался наш хостел.

Сам по себе Ненецкий автономный округ является самым малочисленным регионом России, что неоднократно упоминали наши собеседники. Однако, несмотря на это, Нарьян-Мар выглядит очень аккуратным и ухоженным, на улицах города постоянно можно увидеть множество гуляющих людей (тем более что нам очень повезло с погодой), в том числе детей и молодёжи. Жители Нарьян-Мара неоднократно подчеркивали важность сохранения «лица города», которое составляют значимые архитектурные сооружения (причем не только исторические). У многих зданий и улиц в городе есть вернакулярные названия: «Арбат» (ул. Смидовича), «Апельсин», «Мандарин», «Желток», «Огурец» (по цвету), «Титаник» (очень длинное здание), «Близнецы», «Серый волк», «Семеро козлят», «Красная шапочка», «Пряник» и т. д. В кофейне «Тепло» на «Арбате» мы нашли карту со всеми такими названиями; видимо, создание таких проектов вызвано не только желанием сохранить то самое «лицо города», но и стремлением показать его туристам.

Среди мест, в которых мы проводили интервью, были краеведческий музей, этнокультурный центр, Пустозерский музей, Центр арктического туризма и другие организации, в разговорах с сотрудниками которых затрагивались темы исторической памяти, этнической идентичности (ненецкой и коми), туристического потенциала региона и его реализации, экологии и много другого.

Также, находясь в городе, мы смогли посетить достаточно много государственных учреждений, связанных с одной из наших ключевых тем — жизненными стратегиями населения — и занимающихся организацией повседневной и общественно-культурной жизни населения. Мы пообщались с представителями органов государственной власти и различных учреждений и выявили общие с остальной Россией, Республикой Коми и уникальные для данного региона нарративы, результаты анализа которых будут использоваться нами в дальнейшем для написания научных работ.

Была затронута и религиозная сторона жизни города: мы посетили старообрядческий (поморский) комплекс с церковью и музеем, где член местной общины рассказал о разнице обычаев у старообрядцев – поморцев, федосеевцев и филипповцев. Кроме того, мы посетили подворье Русской православной церкви в регионе — Богоявленский кафедральный собор — и пообщались с прихожанами и епископом Нарьян-Марским и Мезенским по вопросам того, как живёт православная община, какие у неё отношения со старообрядцами, как сохраняется и передаётся память о Пустозерске, как осуществляется связь с труднодоступными местами епархии и как развивается деятельность РПЦ в арктическом регионе.

В Нарьян-Маре мы провели сравнительно немного времени, поэтому из других населенных пунктов района успели поработать только в посёлках Красное и Тельвиска. До Тельвиски мы добирались на катере, а до Красного — на маршрутке-вахтовке (зимой оба населённых пункта куда более доступны по зимнику).

В Красном мы особенно много говорили об оленеводстве и тундре, ведь Красное было и во многом остаётся своеобразным фронтиром, открывающим путь в тундру. В представлении людей тундра — место особенное, и потому с ней складываются такие же особенные отношения: здесь меняются ощущения, а пространство воспринимается совсем по-другому (это, кстати, упоминали практически все наши информанты что в Коми, что в НАО). Многие отправляются в тундру просто для того, чтобы отдохнуть, а сбор ягод воспринимается как привычная часть повседневной жизни.

Также Красное часто называют ненецким селом, поэтому мы также исследовали темы сохранения в нём ненецкой культуры и языка. Крайне плодотворный визит в библиотеку (кстати, первую модельную в НАО) раскрыл много интересных подробностей этноязыкового ландшафта села.

В Тельвиске более распространены нарративы о нижнепечорском наследии и идентичностях. Возможно, важную роль в этом сыграл Пустозерский музей, который несколько лет назад начал активную работу с местной школой, а также этнокультурным центром, в репертуаре которого, например, песни донских казаков были заменены на местные, нижнепечорские. 

Тельвиска довольно сильно связана с Нарьян-Маром, и примечательно, что село играет важную роль в жизни города. Например, кружки в культурном центре пользуются популярностью и у детей из Нарьян-Мара. До села добраться довольно легко и зимой, и летом, и многие ежедневно уезжают на работу в город, однако Тельвиска всё равно очень ждет появления постоянной дороги.

Все сообщества, с которыми мы сталкивались в ходе нашей работы, были сложными и многогранными; некоторые из них — полными внутренних противоречий и даже конфликтов, незаметных на первый взгляд. Мы старались беседовать с людьми, находящимися на различных уровнях общественной иерархии — как представителями власти и корпораций, так и пресловутыми «обычными жителями» — для того, чтобы увидеть как можно более комплексную и многозначную картину жизни в тех удивительно интересных местах, где нам удалось побывать.

---

После завершения экспедиции её участники не только предаются летнему отдыху, но и обрабатывают и обобщают полученные данные. В сентябре возобновится исследовательский семинар группы, на котором мы будем обсуждать наши полевые материалы и готовить научные публикации и выступления на конференциях. И уже не за горами планирование нового полевого сезона — чтобы лучше понять жизнь сообщества, нужно побывать в нём в разные времена года, и мы уже задумываемся о проведении зимней экспедиции.

Полевая команда выражает благодарность программе исследовательских экспедиций НИУ ВШЭ «Открываем Россию заново» за финансовую поддержку экспедиции. Кроме этого, мы благодарим всех представителей органов власти и сотрудников учреждений, помогавших нам в работе; отдельная благодарность за организационную поддержку — Н. З. Такаеву и О. В. Ивановой (администрация Усинского городского округа), Ю. А. Хатанзейскому, И. М. Леонову и М. В. Варницыной (администрация Ненецкого АО). Однако больше всего мы благодарны жителям тех мест, что мы посетили, за открытость, отзывчивость и готовность делиться с нами историями своей жизни — именно они представляют главный интерес для антрополога, и именно за этими историями мы ещё не раз вернёмся на Север.