Третья Якутская экспедиция
Третья Якутская экспедиция проходила с 27 июня по 16 июля в селе Кентик (Харыялах) Верхневилюйского улуса Республики Саха (Якутия) — том самом, куда мы так стремились попасть ещё в прошлом году. Рассказываем о работе и жизни на новом месте, новых знакомствах и впечатлениях.
Третья экспедиция в Якутию стала особенной сразу в нескольких отношениях. Во-первых, состав участников пополнился: к нам присоединились Алексей Николаевич Дунцов — преподаватель и аспирант Института классического Востока и Античности — и Дмитрий Петелин — магистрант Школы Лингвистики и стажёр-исследователь Научно-учебной лаборатории по формальным моделям в лингвистике. Во-вторых, экспедиция проводилась на новом месте — в селе Кентик Верхневилюйского улуса. В-третьих, научная работа была организована иначе, чем в предыдущие два раза: теперь мы изучали с разных сторон одну большую тему — систему видо-временных значений глагола, внутри которой разделились на кусты по два-три человека.
Кентик был нашей целью ещё в прошлом году, но поехать туда не получалось из-за ковидных ограничений. Прежде всего нас интересовала верхневилюйская группа говоров, к которой относится язык жителей Кентика. Когда мы работали в Намском улусе, который находится недалеко от Якутска, нам говорили, что в вилюйских улусах «не говорят, а поют». «Поют в Сунтарском улусе, а у нас не очень», — отвечали нам в Кентике. Но какие-то диалектные отличия услышать всё-таки удалось. Кроме лингвистических особенностей, Кентик привлёк нас своей культурой: он славится как земля кузнецов, и традиции этого ремесла там продолжают жить.
В начале путешествия
Ксюша Лапшина
В этой экспедиции мы, пожалуй, впервые почувствовали на себе якутские расстояния. Кентик и столицу республики разделяет более 600 километров, которые мы преодолели на местном такси: минивэн перевозит по автодороге «Вилюй» пассажиров и небольшие грузы — например, овощи и фрукты. Весь путь занял около девяти часов, в которые наиболее везучие (то есть сидевшие у окна) экспедиционеры могли любоваться якутскими пейзажами. К сожалению, следы пожаров прошлого года были на них всё ещё заметны.
В Кентике нас встретил глава села, который в первое время очень помогал нам с устройством на новом месте. Почти на три недели нашим домом стало здание «Культурно-духовного центра»: здесь мы и жили, и встречались с консультантами. Несмотря на горячий душ и прочие блага, настоящая сельская жизнь буквально врывалась к нам в виде коров и лошадей, которые время от времени забредали за ограду Центра и которых нужно было прогонять — чтобы не портили территорию.
Вид из окна Культурного центра
Иван Стенин
Мы и раньше (особенно те, кто работали с другими малыми языками) удивлялись тому, как хорошо сохраняется якутский. В Кентике это впечатление только подтвердилось. За всё время работы мы практически не слышали русскую речь, не обращённую к нам, и даже дети здесь обычно общались между собой на родном языке. Кое с кем из молодёжи нам удалось позаниматься и даже найти в их речи некоторые особенности, но называть их инновациями пока, пожалуй, рано.
В этой экспедиции наша вненаучная жизнь была особенно насыщенной. В один из первых дней мы побывали в Кентикском историко-этнографическом музее кузнечного дела (и не только) «Чап Уустара», который поразил нас числом и уникальностью экспонатов — как предметов старины, так и современных изделий, отражающих культуру и быт села. Хранительница музея (и по совпадению тёзка одной из экспедиционерок) Любовь Алексеевна Васильева и её юная помощница Аина стали нашими консультантками и очень помогли нам в работе. В одно воскресенье мы ездили в районный центр — Верхневилюйск, где тоже зашли в музей, искупались в Вилюе и побродили по кладбищу. Алексей Андреевич Козлов в тот же день был на православной службе, которая велась в основном на якутском языке.
Несмотря на то, что мы были в селе первый раз, благодаря открытости и гостеприимству наших консультантов нам удалось кое-что узнать об их жизни и занятиях. Некоторые из нас побывали в местной кузнице, где из первых уст узнали о том, как выплавляют железо традиционным способом. Другие оказались в гостях у местной жительницы, почти не говорившей по-русски (!), и посмотрели, как устроено традиционное якутское хозяйство. А ещё мы пили чай в балагане1, пробовали бырпах2 и кёрчёх3, гуляли и любовались закатами, плавно переходящими в рассветы — и даже успевали работать.
Гибридный семинар. Алексей Андреевич показывает Диме коллег
Ксюша Лапшина
Последние экспедиционные вечера были посвящены обсуждению результатов. Доклады проходили в гибридном формате: к тому времени Дима Петелин уже вернулся в Москву. Поскольку в этот раз мы занимались связанными темами, обсуждения оказались очень продуктивными, и данные одних часто были значимы для других.
С новыми участниками, новым местом и новыми темами Якутская экспедиция получила и новые силы, а сама Якутия открылась нам немного с другой стороны. Мы были рады продолжить (а кто-то — начать) знакомство с языком и культурой саха и надеемся, что это знакомство принесёт нам ещё много удивительного в будущем.
1Балаган — зимнее жилище якутов.
2Бырпах — якутский кисломолочный напиток, похожий на кумыс.
3Кёрчёх — якутский десерт из взбитых сливок.
Экспедиция состоялась благодаря поддержке Фонда образовательных инициатив НИУ ВШЭ в рамках программы «Открываем Россию заново», а также носителям языка, без которых наша работа была бы невозможна.
Научно-учебная лаборатория социогуманитарных исследований Севера и Арктики: Стажер-исследователь