Тема «репортаж о событии»

Если вы театрал, да к тому же следите за театральной прессой (почему бы и нет, ведь она помогает вам разобраться в непростом театральном искусстве), обязательно заходите сюда https://hum.hse.ru/lyubimov/putevoditel Рубрика Студенты о спектаклях (майнор "Театр с нуля") появилась на странице Проектной лаборатории по изучению творчества Ю.П.Любимова и режиссерского театра XX-XXI вв. Здесь публикуются рецензии студентов НИУ «Высшая школа экономики», увлекающихся театром. Нет, это не будущие театроведы или театральные критики. Слушателями майнора могли стать студенты любой образовательной программы университета. 

«Мрак, тишина и блуждающие проблески света – это основа драматического триптиха, который состоит из надсадных возгласов, разрывов между реальностями и музыки, живущей своей собственной жизнью», - так начинает свою рецензию «О чем молчат тени» Анастасия Деева. Она пишет о недавно поставленном оперном спектакле композитора Бенджамина Аттахира (Benjamin Attahir) «Молчание теней» («Le Silence des ombres») по трем пьесам-миниатюрам М.Метерлинка (2019). Его можно посмотреть и в Москве: Брюссельский Королевский оперный театр выкладывает свои спектакли для свободного просмотра. А студенческие рецензии – глубокие, внятно написанные, помогут вам в них разобраться.

В Доме русского Зарубежья им. Александра Солженицына  презентовано  новое издание "Смуглой леди сонетов" Юрия Домбровского. Но это не обычное переиздание известной книги писателя, нет. Наконец это вариант книги, воссозданный в полном ее объёме и включивший в себя главы, не вошедшие в издание 1969 года.
Опубликованы в книге и иллюстрации Павла Бунина, подготовленные к рассыпанному изданию 1968 года. На презентации выступили вдова Ю. О. Домбровского Клара Турумова-Домбровская, автор предисловия Вадим Перельмутер, издатель Максим Амелин, многолетний редактор "Знамени", знавшая Домбровского ещё с момента возвращения его в 1958 году в Москву Эльвина Мороз и сотрудник Проектной лаборатории по изучению творчества Ю.П.Любимова и режиссерского театра XX-XXI вв НИУ ВШЭ Татьяна Левченко.

Конференцию с таким названием провели Проектная лаборатория по изучению творчества Ю.П.Любимова и Департамент общей и прикладной филологии НИУ ВШЭ. Тема позволяет говорить о многих и важных проблемах в жизни театра, в искусстве сцены. И потому устроители конференции выделили магистральную линию обсуждения: по каким источникам можно создать словесную реконструкцию спектакля ? Конечно, театральный спектакль может сохраняться в зрительской памяти и тем более в театральной истории годы и годы спустя после того, как перестает идти. Это касается любого театра - репертуарного, антрепризного, самодеятельного, андеграундного… Время еще и еще отдаляет нас от последней даты постановки, а спектакль может продолжать жить, хотя и в ином, новом для себя качестве. Но происходит так не всегда, и потому попытки реконструкции театрального действа, вплоть до представлений давно ушедших эпох, сегодня делаются все чаще. 

Л. С. Выготский попал в Москву в 1912-м. Это было время, когда в городе еще живо обсуждался спектакль, поставленный во МХТ Гордоном Крэгом к 1910 году.  Кто только не высказывался тогда о трагедии Шекспира: З.Гиппиус, В. В. Розанов, М. Н. Розанов, Ю. Айхенвальд, Вяч. Иванов, Л. Шестов, А. Горнфельд... Под впечатлением этих и многих других размышлений о трагедии Шекспира и ее сценических трактовках Выготский написал тогда в статье «Трагедия о Гамлете, принце Датском У. Шекспира»: сколько читателей, столько и Гамлетов. Реагируя на это высказывание, естественно задуматься над вопросом: а задаёт ли текст какие-то границы интерпретатору? Что думал на эту тему А. П. Сумароков, автор первого русского «Гамлета», написанного "по мотивам" трагедии, но даже не оригинального текста Шекспира, а его пересказа на французском языке? Как понимал свою задачу П. С. Мочалов, сыгравший в трагедии, переведенной Н. А. Полевым? Каким видел своего «Гамлета» Вс. Мейерхольд, так мечтавший поставить пьесу? Какой воплотил трагедию Юрий Любимов? Какими смыслами обогатили великое произведение другие постановки на русской сцене? Ну например, спектакль в московском Театре Наций  канадского режиссера Робера Лепажа - «Гамлет | Коллаж»?

Дмитрий Евгеньевич Межевич - актёр Театра на Таганке, бард (петь и сочинять песни он начал, кажется, еще до поступления в легендарный театр). А еще  - и это главное – он был замечательным, тонким, лиричным, а вместе с тем и очень мужественным человеком.
Вечер его памяти в Доме русского Зарубежья имени А.И. Солженицына вёл его друг Вячеслав Гауфберг. Врач и тоже исполнитель авторской песни, он специально прилетел на этот вечер из США. Воспоминания перемежались песнями. Их исполнял и еще один актер и  бард – Максим Кривошеев.
Элегическое настроение вечера замечательно дополнило энергичное, яркое выступление студентов Высшей школы экономики. Показанные ими сценические этюды сделаны по мотивам спектакля “Берегите ваши лица”, поставленного в 1970-м Ю.Любимовым и запрещенного цензурой.

В этом году кроме ежегодной российской премии Юрия Любимова, предназначенной мастерам своего дела в любой профессии, во второй раз вручалась и международная премия имени Любимова. Лауреатами российской премии.в 2019 году стали журналист Михаил Гусман, балетмейстер Станислав Попов, актер Александр Калягин. Международную премию получил японский режиссер Тадаси Сузуки.

Когда Театру на Таганке исполнялось 25 лет, друзья театра отвечали на вопросы анкеты. Среди прочих был такой: “Ваши первых воспоминания о «Таганке»”. Зиновий Паперный, литературовед, писатель, пародист, отроумнейший и глубокий человек, написал: «Мою первую встречу с “Таганкой” не забуду никогда. “Таганка” тогда находилась еще не на Таганке. В ЦДЛ [ЦентральномДоме литераторов в Москве] шел спектакль “Добрый человек из Сезуана”, поставленный Юрием  Любимовым с группой ребят из Щукинского училища. Будущая “Таганка” сразу начала со своего звездного часа. Казалось, был даже не шум, а гром аплодисментов. И как молния среди этого грома, носилась по сцене Зинаида Славина».Образ актрисы был выделен из числа других талантливых студентов Ю.П.Любимова неслучайно.Говоря об этом “звёздном” спектакле режиссера, критики снова и снова писали о Славиной.«В спектакль Юрия Любимова … влилось щемящее, до боли острое сострадание к трагической судьбе вот этой, не всякой, не другой, а этой самой Шен Те. Доброе, прекрасное, слабое и женственное в своей героине Славина играла с предельной искренностью самовыражения. Она лирически беззаветно отдавалась трагедии, она – вопреки всем предостережениям Брехта – совершенно сливалась со своей героиней», - писал Константин Рудницкий. И еще, он же: «Первая актриса театра Зинаида Славина – с ее пронзительным, чуть хрипловатым голосом, с ее резкой и графически четкой пластикой, с ее тоненькой фигуркой гимнастки в черных брюках или в черной юбке и с ее огненным темпераментом – вела весь спектакль на высокой ноте. Поучительную, дидактическую брехтовскую притчу о Шен Те и Шуи Та актриса восприняла и сыграла с трагедийностью душераздирающей. Это слово – душераздирающая трагедия – я хотел бы особенно сильно подчеркнуть. Душа раздиралась надвое между стремлением жить по-человечески: любить, творить добро, дать жизнь ребенку – и необходимостью ради всего этого быть жестокой, бесчеловечной.В порыве к добру, любви Славина экстатически вдохновенна. Она отдается надежде и радости с самозабвением. Вся она – словно стремительный полет к счастью. К счастью летит ее низкий, порывистый, трепетный и властный голос. Счастье обещает ее уверенная, точная, легкая, летящая пластика. Но как все меняется, когда Шен Те настигает очередная беда! Те же руки, которые только что взлетали, как крылья, свободно и широко, теперь становятся ломкими, усталыми. Гибкое тело стягивается горем в мучительный узел, валяется, обессилевшее, на полу… Голос начинает метаться, отчаянно вибрировать. Перевоплощение неизбежно, добро должно стать злом, Шен Те обязана принять облик Шуи Та. Котелок, черные очки, брюки, тросточка – вот и все, что для этого требуется. Но пластика актрисы теперь надменна, все движения сухи и резки, жесты повелительны. Голос звучит холодно и безучастно. В нем нет ни одной нотки сострадания. Таковы две – кажется, несовместимые, половинки одной души. Но высшее торжество Славиной в том и состоит, что она доказывает их взаимную связанность, их органическую и неизбежную слитность»  (К. Л. Рудницкий. Спектакли разных лет. М.: Искусство, 1974, сс. 296 – 301). Игре Славиной специально посвятил статью Вадим Гаевский. Он писал:«Славина играет, как играть не принято, как играть нельзя. Эти исступленные крики, эта взвинченная патетика, эта нещадная растрата нервной энергии возвращают нас к полулегендарным временам актеров-романтиков. Актриса “нутра” в театре на Таганке? <…> Даже брехтовскую пьесу-притчу она играет как поэтическую драму, возвращая дидактика и диалектика Брехта к далеким его экспрессионистским истокам. Это Брехт, преломленный через иной национальный темперамент, через традицию полупричитаний-полупроклятий, через Марину Цветаеву (недаром ее стихи введены в спектакль в качестве зонга); это Брехт, в которого добавлена капля женской крови, Брехт кровоточащий, – такого Брехта мы еще не знали» (В. М. Гаевский. Славина // Театр, 1967, №2, сс. 75-78). После “Доброго человека” у Зинаиды Славиной были другие роли, также прекрасные. Об одной из них – в поэтическом спектакле “Павшие и живые” Наталья Крымова писала: “Когда З. Славина читает в “Павших и живых” стихи О. Берггольц, суть не только в том, насколько точно и тонко она передает смысл этих стихов. Мне совершенно ясно, что она точно так же, как эти, поняла и пережила еще и стихи С. Гудзенко, что звучат в конце, и судьбу Э. Казакевича, о которой рассказано в середине, и вообще весь смысл, все содержание спектакля прошло через одну эту актрису. Она играет так, будто одна в ответе за спектакль. Точно так же играют все остальные» (Наталья Крымова. Павших памяти священной.// Театр, 1966, №4, сс.49 – 52).

Неповиновение - такова тема только что вышедшего журнала "Знамя" (№7, 2019). Хронику инакомыслия 1960-1980-х годов здесь представляют люди разных поколений, живущие и ушедшие, - звучат голоса В.Тендрякова, Л. Копелева, Г.Владимова, Р. Орловой, В.Шендеровича. Е. Абелюк рассказывает о цензурной истории спектакля «Берегите ваши лица», так и не вышедшего на сцену Таганки. Идет здесь речь и о концепции спектакля, причем как о видении А. Вознесенского, так и о воплощении этого видения Ю. Любимовым.