Студенты Школы филологии приняли участие в XII Международной летней школе по русской литературе (1–6 июля 2015 г.)
В Летней школе удивительным образом сочетаются «учебная» (лекции, доклады, обсуждения) и «личная» (приватные разговоры с преподавателями, совместные игры, посиделки у костра и т.д.) составляющие. Именно симбиоз «филологического просвещения» с живейшим взаимодействием всех участников, пожалуй, и определяет своеобразие этой научной конференции.
Такой амбивалетный (хотя, конечно же, глубоко ошибочно представлять науку как нечто «мёртвое» и противопоставленное живому общению) характер школы во многом обусловлен и её локацией – в течение недели «школьники» живут под Питером практически в лесу рядом с великолепным в "белые" ночи Нахимовским озером. При этом лекции и доклады устраиваются не во внушительных и строго-импозантных конференц-залах с колоннами, а либо на свежем воздухе, либо в небольшой деревянной круглой постройке с характерным названием, мало настраивающим на строгую научную сессию, – «Шайба». Насколько это мешает сугубо научной атмосфере, которая по естественным причинам в таких условиях не всегда сохраняется, – вопрос отдельный и, как мне кажется, однозначно вряд ли решаемый.
Список лекторов Летней школы говорит сам за себя – здесь и радующие вышкинский слух имена О.А. Лекманова, Е.Э. Ляминой, А.С. Бодровой, и учёные с мировой известностью (чьё присутствие уже оправдывает статус школы как «международной») – А.К. Жолковский, М.Б. Мейлах. При этом тематический диапазон лекций, как и докладов более молодых участников, необычайно широк: от загадок древней Месопотамии до техники анализа рок-песен (на примере БГ). С одной стороны, это замечательно иллюстрирует универсальность филологического метода и позволяет школе объединить самых разных специалистов, с другой – слишком уж разобщает лекции и доклады, деконцентрируя внимание слушателей и мало способствуя обмену исследовательским опытом. Но это уже дело научного вкуса.
«Вненаучная» жизнь Летней школы вряд ли кого-то оставила равнодушным: «школьников», помимо обильного трёхразового питания, приятно порадовали спортивные игры (футбол, воллейбол, настольный теннис), природное очарование базы «Нахимовская» (некоторые смельчаки смогли даже поплавать в озере), регулярные вечерне-ночные посиделки у костра, где после «филологического» наступала возможность «просвещения» «житейского» (так, бессменный глава школы – А.А. Кобринский – оказался прекрасным знатоком не только Хармса и российской политики, но и замечательного крымского вина «Массандра»). Даже естественные для «лесных» условий бытовые проблемы – огромное количество комаров, холодные домики и прочий набор стандарных жалоб – способствовали романтической «лагерной» (конечно же, я имею в виду детские лагеря – без всех печальных коннотаций XX века) атмосфере. Для тех же, кого всё перечисленное не впечатлило, на базе «Нахимовская» проживает прекрасный чёрно-белый кот, гордо встречающий очередную научную делегацию.
Вышкинцам (а в этот раз наша «диаспора» была наибольшей среди докладчиков – аж шесть человек) приятно будет не только услышать «родное» слово «школа» в названии конференции, но и увидеть старые записи с её первых сборов, где знакомые нам маститые преподаватели внезапно предстают молодыми студентами и аспирантами. Вот тут-то, наверное, и чувствуешь наиболее остро пресловутую «преемственность поколений» и ту самую тесную взаимосвязь «научного» и «личного» – и главную заслугу Летней школы я вижу как раз в этом «двойном открытии»: преподавателей ты открываешь как замечательных людей, а себя – как (ещё не такого замечательного) «учёного».